— Как видите, докатились. — Турецкий насмешливо прищурился. — А что, это действительно слухи? А я-то, наивный, думал, что вы не делаете из этого тайны. На прошлой неделе я прочел в газете, что Отаров устроил вам скандал в ресторане. Кстати, с тех пор о нем ни слуху ни духу.
— Не знала, что вы читаете по-литовски. — Регина блеснула зубами.
— А мне перевели.
— Правда? Не нужно верить переводам. Они очень часто не соответствуют первоисточнику. Ну ладно, Александр Борисович. Хватит фехтовать словами. Так что вам от меня нужно? Зачем вы пришли?
— Я хочу, чтобы вы устроили мне встречу с Отаровым, — прямо сказал Турецкий.
— И только-то? В таком случае, вы обратились не по адресу. Я не видела Отарова с прошлой недели. Вы ведь сами читали про скандал в ресторане.
Турецкий вгляделся в светлое лицо Регины и покачал головой.
— Удивительно, — тихо сказал он.
— Что?
— Про вас ходит столько мрачных слухов, а вы все еще — уважаемый гражданин Литвы. И народ вас любит. Неужели одной красивой улыбки достаточно, чтобы завоевать любовь литовцев? Или у вас есть какие-то другие, тайные способы влияния на людей?
Регина сдвинула очки на кончик носа и посмотрела на Турецкого поверх дымчатых стекол.
— Вы забавный человек, Александр Борисович, — сказала она. — Скажите, а вы всегда предпочитаете действовать напрямую? В лоб?
— Только когда других способов не остается, — ответил Турецкий.
— В таком случае, мы с вами очень похожи. Я тоже не люблю ходить вокруг да около. Так зачем вам понадобился Отаров?
— Я хочу с ним поговорить. Просто поговорить.
— О чем?
Турецкий сдвинул брови.
— Честно говоря, мне плевать на ваши литовские дела, — сухо сказал он. — Здесь он может делать все, что ему заблагорассудится, я и пальцем не шевельну. Но я хочу знать правду об убийстве Канунниковой. Всю правду.
Регина задумчиво наморщила лоб:
— Простите… А кто это — Канунникова?
— Российский политик, — ответил Александр Борисович. — Глава «Экологической партии».
— И ее убили?
Турецкий кивнул:
— Да.
— И вы считаете, что к этому делу причастен Юрий Георгиевич?
— У меня есть основания так полагать, — сказал Турецкий. — Поверьте, я не собираюсь привлекать его к ответственности. Я просто не смогу этого сделать. Российское правосудие до ваших палестин не дотянется. А вопрос об экстрадиции литовское правительство наверняка решит не в нашу пользу. Я даже не могу уговорить их объявить Отарова в розыск. Поэтому я не тешу себя напрасной надеждой. Но я хочу знать. Понимаете — знать!
Регина вгляделась в лицо Турецкого пристальным, долгим, изучающим взглядом.