Однако Василяускас не глядел на Турецкого. Похоже, он его даже не слушал.
— Эти негодяи подставили меня, — глухо сказал он. — Как мальчишку. Они опутали меня по рукам и ногам. Я шагу не могу ступить, чтобы они не подняли лай.
— У них есть на вас компромат? — осторожно спросил Турецкий.
Президент поднял голову и посмотрел на него невидящим взглядом.
— У них много чего есть. В том числе и то, о чем вы сказали.
— Не каждый компромат можно использовать, — негромко и предельно корректно заметил Турецкий. — Ведь чаще всего компромат — это палка о двух концах. Уничтожив вас, они уничтожат и себя. Какими материалами они располагают?
— Мои подписи… — проговорил Василяускас. — Они давили на меня, они заставляли меня подписывать эти бумаги. И я ничего не мог сделать. И еще… — Щеки президента, несмотря на искусственный загар, покрыла бледность. — И еще у них есть видеокассеты. Я не знаю, как им удалось это снять.
— Что на этих кассетах?
Василяускас открыл было рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказал.
— Там… деньги? — тихо спросил Турецкий. — Вы берете деньги, да?
Василяускас посмотрел на Турецкого затравленными глазами и тихо произнес:
— Я не хотел ничего плохого. Я люблю свою страну и готов за нее умереть. Я не знаю, как все получилось. Я даже не помню момента, когда я сделал первую ошибку.
— Они умеют поймать человека на крючок, — сказал Турецкий. — Это их работа.
Президент вяло кивнул:
— Да, это их работа. Власть ушла из моих рук. Да, наверно, ее никогда и не было, этой власти. Мои приказы не выполняются. Я обязан согласовывать каждое свое слово, каждый свой жест. Я… я как в тисках, понимаете? Отаров и Петров — только пешки. Но пешки, которые метят в ферзи и которые уже прошли больше половины поля. А я… — Он усмехнулся. — Я король, которого обложили со всех сторон. К тому же голый король.
Он снова посмотрел на Турецкого, и его усталые глаза блеснули тусклым блеском.
— По сути, я жертва, — сказал президент. — Да-да, не удивляйтесь. Я жертва в борьбе двух держав. С одной стороны США, с другой — вы. И прямого пути нет, потому что впереди стена! Если я захочу бороться, я просто буду биться головой об эту стену. Разве это кому-нибудь нужно? Разве это принесет кому-нибудь пользу?
— Я не знаю, — пожал плечами Турецкий.
— Ну а раз не знаете, так и не вам меня учить. Все, что вы сейчас услышали, держите при себе. — Василяускас криво ухмыльнулся и сказал: — Надеюсь, на этот раз у вас нет в кармане диктофона?
— Меня обыскала ваша охрана, — напомнил Турецкий.
Василяускас удовлетворенно кивнул: