Под оглушительные аплодисменты зрителей «худощавый» и Филя спустились со сцены и разошлись по своим местам.
— Ну что? — насмешливо спросил его Турецкий. — Как самочувствие?
Филя усмехнулся в ответ:
— Вы же слышали, что сказал факир. Прекрасно! Кстати, как вам моя ария?
— Отличная. Вот только оперы такой я у Верди что-то не припомню.
Филя кивнул:
— Я тоже. Это был экспромт.
3
Когда Турецкий и Агеев, вежливо постучав и услышав в ответ «войдите!», вошли в гримерку Винцаса Альгимантаса, тот сидел у зеркала (еще в смокинге) и задумчиво разглядывал свое напудренное лицо.
Увидев в зеркале отражение гостей, он усмехнулся и сказал:
— А, господин артист. Добро пожаловать! — Затем повернулся на вертящемся кресле и вопросительно уставился на вошедших. — С чем пожаловали? Хотите взять автограф?
Агеев кивнул на Турецкого и сказал:
— Это — помощник генерального прокурора Александр Борисович Турецкий. Мое имя вы уже знаете.
— Генеральная прокуратура? — Лицо факира напряглось. — А в чем, собственно, дело? Я что, нарушил закон? Вы что, собираетесь мне предъявить обвинение в издевательстве на личностью?
— Вовсе нет, — ответил Агеев. — Хотя поиздевались вы над нами от души.
— Ну в отношении вас-то никакого издевательства не было. Вы ведь все слышали и понимали, так?
— Так, — кивнул Филя. — Хотя в какой-то момент я действительно чуть было не отключился.
— Я не смог сломать вашу волю, — устало сказал Альгимантас. — Вы слишком упорно сопротивлялись. Вообще-то такие люди встречаются довольно редко, поэтому… Ну что же вы стоите в дверях? Садитесь, раз пришли.
Они сели на маленький, продавленный диванчик, стоящий в двух шагах от зеркала, возле которого сидел Альгимантас.
— Вероятно, я теряю навык, раз не смог ввести вас в гипнотический транс, — сказал факир.
Филя улыбнулся:
— Вам не стоит напрягаться по этому поводу. Меня даже чеченские бандиты, у которых я две недели просидел в яме, не смогли ввести в транс. Что уж говорить о простом факире.
— Так вы воевали… — задумчиво сказал Альгимантас. — Вот оно что. Вероятно, в каком-нибудь спецподразделении?
— Вероятно, — кивнул Филя.
— Ну, в таком случае, мне действительно не стоит переживать. Кстати, спасибо, что поддержали иллюзию. Вы скверный актер, но понимали меня с полуслова. Я каждую секунду боялся разоблачения.
— Не стоит благодарности, — доброжелательно ответил Филя. — А вам спасибо за то, что сделали из меня звезду. Пусть даже оперную.
Тут Турецкий, до сих пор сидевший молча, деловито заметил:
— Господа, если вы закончили обмен любезностями, может, приступим к делу?