Но Турецкий, похоже, не понимал.
— Почему Канунникова не одобряла объединение со «славянской партией»? — спросил Турецкий все тем же жестким и холодноватым голосом.
— Как вам сказать… — Дубинин задумчиво провел ладонью по волосам. — Возможно, все дело было в ее амбициях. Как сказали бы коммунисты, она не хотела делиться властью. К тому же она считала, что из-за этого объединения наиболее принципиальные сторонники нашей партии отвернутся от нас.
— Что и произошло, — констатировал Турецкий.
Дубинин усмехнулся и покачал головой:
— Ошибаетесь. Как раз-таки наши принципиальные сторонники остались с нами. Это благодаря им мы набрали голоса и не проиграли с позором. Лена не хотела этого понять. И принять. — Дубинин вздохнул. — Вы знаете, Александр Борисович, несколько месяцев назад, как раз после объединения, Канунникова сказала мне следующее — это было в запальчивости, но однако ж… В общем, она сказала: «Эдик, если мы проиграем выборы, я этого не перенесу. Я покончу жизнь самоубийством». Это слышали многие, Александр Борисович. И, я думаю, они смогут это подтвердить. Видите ли, господин следователь, идеалистам трудно живется на этом свете. А порой и вовсе не живется.
— Тут мне нечем возразить, — отозвался Турецкий.
Дубинин неопределенно покивал головой и вдруг сказал:
— Не очень-то я вам нравлюсь, а, Александр Борисович?
Турецкий усмехнулся:
— Скажу даже больше: вы мне совсем не нравитесь.
— Отчего же так? — поднял черные брови Дубинин.
— У вас лицо человека, который себе на уме.
— Но ведь я политик, — напомнил Дубинин.
Александр Борисович стряхнул с сигареты пепел и сказал:
— Видимо, вы плохой политик. Ведь выборы вы проиграли.
— Спасибо за напоминание, — с горькой иронией поблагодарил Дубинин.
— Пожалуйста, — спокойно сказал Турецкий. — Где сейчас находится помощник Канунниковой — Юдин?
Дубинин пожал плечами:
— Понятия не имею. Он несколько дней выполнял обязанности моего личного секретаря. Но потом уволился. Сказал, что нашел другую работу.
— Что за работа? — спросил Турецкий.
— Я не спрашивал, а он не сказал.
— Надеюсь, у вас есть его телефон?
— Конечно… Записывайте.
Дубинин продиктовал телефоны Владимира Юдина, Турецкий записал их в блокнот.
— Только у меня к вам просьба, — мягко сказал Дубинин. — Володя Юдин очень чувствительный молодой человек. Он тяжело пережил смерть Елены Сергеевны. Так что вы уж будьте с ним чуточку помягче, хорошо?
— Постараюсь, — пообещал Турецкий. Затем он пристально посмотрел на Дубинина и спросил: — Эдуард Васильевич, что вас связывает с Юрием Отаровым?
— С Отаровым? — поднял брови Дубинин. — А кто это?