— Мотив помню, а слова?… «Потому что высоко наши ангелы взлетели»?… Нет, не высоко, а «потому что в небесах…», да?
— Не мучайся, я тебе напомню. Ты у меня молодец, Аня.
— Ну, я пошла?
— Да, конечно. Но сначала открой дверь и тихо выгляни, посмотри, нет ли людей в коридоре?… Нет?
— Нет.
— Спокойно выходи, ключ оставь в двери, просто прикрой дверь. Иди прямо… Умница… Сейчас повернешь направо и войдешь в зрительный зал…
Пройди до сцены и поверни налево. Ты видишь ряды составленных кресел. В них уже сидят люди, верно?
— Сидят. Их немного.
— Да-да, я вижу. Садись и ты — в любое кресло, лучше вон там, за их спинами. Обернись, видишь?
— Вижу…
«Отличный сканер, — подумал Грозов, глядя на экран монитора. Усмехнулся: — Научились делать… Молодцы…»
Каким-то внутренним взглядом увидел, как Аня, в застегнутой до горла серой курточке, садится в кресло в последнем ряду, у самой сцены. Девочка спокойна и сосредоточенна. Подумал, что это, пожалуй, лишнее. И тут же сказал ей:
— Анечка, милая, ты слишком серьезна. Опусти молнию до груди, ниже не надо. Расстегни воротничок. Вот так… Улыбнись, ты такая красивая, когда улыбаешься. А теперь вспомни твою любимую песню, — и он запел тихим, ровным голосом: — «В небеса наши ангелы взлетели…» Ты про эту? Вот так и посиди. Улыбайся и жди, пока не соберется много детей. Я скажу тебе, когда мы с тобой увидим наших ангелов, хорошо, моя славная девочка?
— Я буду ждать.
— Я с тобой, я все время смотрю на тебя и любуюсь, моя любимая…
И Грозов с удовлетворением зафиксировал, что зеленый огонек маячка замер именно там, где он и наметил ему быть…
Теперь можно было подумать и о себе…
Он достал из кармана мобильник, на экране которого было высвечено имя «Аня», — собственно, это был его «спусковой крючок», но пока он не нужен, — и высветил другое имя — Мурад. Нажал вызов. Тот подозрительно долго не брал трубку, наконец откликнулся, но каким-то сонным, что ли, голосом.
— Мурад, в чем дело? — сердито сказал Юрий. — Почему не звонишь? Ты опять нарушаешь наш договор?
— Извини, дарагой. — Голос вроде бы проснулся, и акцент стал яснее. — Это не Мурад с тобой гаварит. Я — Абдулла. Тибе Мурад нужен? А он ни может сичас, он ва двор вышел, что сказать?
Грозов насторожился: что-то в акценте показалось ему неестественным, как будто нарочитым, фальшивым. И он осторожно сказал:
— Пусть Саид возьмет трубку.
— Слушай, нэт Саида. Кто говорит? Что пиридать, а? Ти скажи, я пазаву! Ты кто, дарагой?
Грозов быстро отключил мобильник. Интуиция ему подсказывала, что там, у Мурада, затаилась опасность. Не может посторонний брать трубку Му-рада. Значит, что? Неужели ЭТИ все-таки достали?! Очень плохой вариант, очень!.. Это — деньги, это — убежище, это… да все, что необходимо для дела… Ай, как плохо!..