Перед одним кафе стоял новенький «Фиат-1400». На темной двери длинными буквами было вырезано имя – Эль Десембарко. Я притормозил. Большой дизельный грузовик последовал за мной, когда я съехал с дороги. Грузовик припарковался там же, и водитель вместе со своим сменщиком вошел внутрь. Я запер машину и последовал за ними.
В просторной, похожей на сарай комнате находилось около тридцати посетителей. Над стойкой висели копченые свиные окорока, в обширной витрине стояли бутылки. Большие зеркала в золоченых рамах, размещенные по стенам, забавно искажали отражения людей. Сверкавшая машина для варки кофе – «Эспрессо» – ревела и стучала. Мальчишки с влажными бледными лицами, сновавшие между гигантскими бочками, останавливались только для того, чтобы жестами отчаяния выжать свои фартуки и жалобно выкрикнуть названия блюд заказа на кухню, произнося слова на пробивавшемся сквозь клубы дыма и шум разговоров языке официантов. Стоимость блюд записывалась и подсчитывалась на большой черной доске.
Я приготовился к беседе.
– Тарелку креветок!
И официант принес мне бутылку пива, стакан и маленькую овальную тарелку свежесваренных креветок, влажных и восхитительных. Я спросил его о комнатах. Он стащил через голову свой белый фартук и повесил его на крючок под календарем с фотографией Джейн Менсфилд. Мне не хотелось думать о том, что рекламируется в этом календаре. Мальчик вывел меня через заднюю дверь. Справа я видел пламя в кухонной печи и улавливал пикантный запах испанского оливкового масла. Стало уже почти совсем темно.
За домом находился песчаный двор, частично укрытый бамбуковым навесом, с которого свисали поржавевшие неоновые лампы. С одной стороны двора каменный застекленный коридор вел к маленьким, как клетки, комнаткам. Я договорился о ночлеге, о скутере «Ламбетта» и вошел в помещение. В комнате стояли железная кровать с чистыми хрустящими простынями, стол и шкафчик для ночного горшка.
– Двадцать пять песет за сутки, – предупредил официант.
Цена устраивала меня. Я бросил сумку, протянул официанту сигарету «Голуаз», дал ему прикурить, закурил сам и вернулся в шумный ресторан.
Официанты, как только могли быстро, подавали вино, кофе, шерри и пиво, выплескивая содовую в стакан с расстояния в два фута, бросали на столы тарелочки с копченой свининой, солеными бисквитами или креветками, спорили с пьяными, одновременно ловко и любезно обслуживая трезвых. Гул голосов разбивался о стропила потолка и отдавался эхом.
Пока ел рыбный суп и омлет, я все время ждал, что ко мне подойдут. Я спросил, кому принадлежит новый автомобиль, стоящий перед домом. Хозяину. Я попросил еще креветок и наблюдал за водителем автобуса, который обогнал меня, сделав ловкий трюк.