Акеми захотела быть похожей на опекуншу, когда та, прощаясь с верховной жрицей, вся исполнилась лукавой грациозности. Девушка стояла у террасы и ждала; только что она обошла всех питомиц храма, поклонилась жрицам. Настоятельница мановением руки отпустила Виджайю и подала знак Акеми. Та взбежала по мраморным ступеням, мать-жрица прижала её голову к груди. Во вспышке обессиленного нетерпения видя себя уже в возке, юная дева прошла к нему медленным шагом; лошади повлекли его по пальмовой аллее.
Возок — обтянутый изжелта-рыжей кожей короб на колёсах — принадлежал Виджайе, правил сухонький, совсем седой старичок. Крытая повозка, присланная за Акеми из дому, катила следом; возницей был мужчина, неспособный к соитию. Только такие могли служить в именье, которое верховная жрица не оставляла заботой все эти годы, когда Акеми жила при храме.
Теперь он оказывался всё дальше, хотя дорога ещё довольно долго вилась по его землям. За обочинами росли пышные кусты олеандра, потом с обеих сторон подступили масличные деревья. Близился вечер, но девушка ощущала на верхней губе капельки пота. Виджайя, сидя рядом, сняла с головы покрывало: тяжёлые чёрные с блеском волосы были уложены башней. Акеми решила, что дома велит сделать себе такую же причёску: до сих пор, согласно правилу, она носила только косу.
— Я гляжу вон на ту кибитку, которую мы нагоняем, — заговорила Виджайя, — она легка на вид, её везут две лошади. Почему возница их придерживает?
— Я не задумываюсь, — вяло ответила Акеми, не находя в вопросе ничего интересного.
— Размышления приводят к тому, что в повозке, по всей вероятности, едет женщина, — приятным тёплым голосом произнесла опекунша. — Мужчина присматривается, где можно съехать с дороги, дабы, скрывшись от взоров, вкусить усладу любви.
Виджайя окликнула старичка на козлах, приказала обогнать повозку. Когда эта кибитка на двух колёсах оказалась сбоку, Акеми увидела профиль молодого возницы и голову женщины, что сидела позади под пологом. У девушки заблестели глаза: наставница прочла в них уважительное изумление и сказала с весёлым лукавством:
— Разум не менее плоти нуждается в питании, и порой пищи бывает вблизи столько, что можно выбирать острое или сладкое…
Акеми почувствовала на щеках огонь румянца. Как ей хотелось видеть совокупление мужчины и женщины в кибитке!.. Она тянулась мыслями к ним; то же, что проплывало мимо, не поощряло ум к игре усилий. Всё чаще попадались сооружённые из глины и жердей, крытые тростником жилища бедняков, женщины в тёмных накидках пасли овец и коз; в небольших прудах стояли буйволы, погрузившись по грудь в мутную воду. Иногда на отдалении открывался за ярко-зелёными кущами белый фасад здания, где жил богатый землевладелец.