— Так! Вижу пустую комнату! — шепотом сообщила Мариша подруге, которая никак не могла удобно устроиться на дереве и нормально посмотреть в окно. — В ней русская печка. Большая, белая, над ней протянута бельевая веревка и сохнет какая-то одежда. Темный свитер и джинсы с носками.
— А люди? — подала голос Юля, все еще не оставляя попыток поудобней пристроить свои ноги. — Люди там есть?
— Людей пока что не видно, — ответила Мариша. — Ой!
— Что?
— Танька появилась, — сообщила ей Мариша. — И не одна. С ней какой-то мужчина.
— Вот оно что! — глубокомысленно произнесла Юля. — Это Пашка?
— Мне не видно, он спиной стоит, — ответила Мариша. — Но по фигуре вроде бы похож.
Юлька взволнованно пискнула и завертелась на месте. Вдруг ветка под ней зловеще хрустнула, и Юлька с диким воплем полетела вниз. Рухнув головой вниз в сугроб, она осталась в таком положении.
— Юля! — струхнула Мариша, видя, что из сугроба торчат Юлькины ноги и не шевелятся. — Ты жива?
Юля не отреагировала. Забыв о коварной Таньке и неизвестном мужчине в доме, Мариша поспешно полезла вниз. К сожалению, она несколько переоценила свою ловкость. Не прошло и двух секунд, как она издала примерно такой же вопль и тоже рухнула вниз. Но ей повезло чуть больше или чуть меньше — это еще как рассудить. Капюшон ее куртки зацепился за какой-то твердый сучок, и Мариша повисла в воздухе, беспомощно дрыгая ногами и размахивая метлой, которую не выпускала из рук.
Шум от двух падений был услышан и в доме. Там раздались взволнованные голоса, а потом свет из комнаты переместился в пристройку, а затем Мариша увидела, как на улицу выскочила Танька, а следом за ней незнакомый мужчина, держащий в руках старинную керосиновую лампу. Из одежды на нем была лишь рубашка и старый тулуп, который он накинул поверх нее.
— Кто тут? — крикнул он, и Мариша поразилась, как она могла принять его за Пашку.
Этот мужчина был как минимум на пять лет младше Павла, но при этом выше его ростом и гораздо стройней. Должно быть, мутноватое оконце сыграло с Маришей эту шутку, заставив принять деревенского жителя за Пашку. Тем временем молодой мужчина, в свою очередь, изумленно таращился на раскачивающуюся на ветке словно елочное украшение Маришу, размахивающую метлой. Его красивое лицо становилось с каждой минутой все бледней и бледней.
— Ведьма! — внезапно завопил он дурным голосом. — Баба Яга! На помеле!
Поняв, что эти крики относятся к ней, Мариша чрезвычайно оскорбилась. Пусть она сейчас находится и не в лучшей своей форме и метла у нее в руках, но это еще не повод, чтобы обзывать ее по-всякому.