— Итак, вы продолжаете настаивать на том, что зарубили троих своих сотрудников из-за того, что они вас ограбили?
— Какая разница из-за чего я убил. Главное, что я признался в содеянном, — вяло ответил я.
— Так из-за денег не убивают, — покачал головой Сорокин. — Так убивают из мести. И то не все, а сумасшедшие.
— Считайте, что я сумасшедший.
— Нет, — поднял палец следователь. — Сумасшедшие обычно не заметают следов.
— А с чего вы взяли, что я их заметал? — улыбнулся я.
— Посудите сами: ни одного отпечатка пальца, орудие преступления брошено туда, откуда его не достанет ни один водолаз. На вашей одежде ни капли крови, на кроссовках тоже ничего не обнаружено, хотя убийца наступил пяткой на мозги убитого.
— Ну я же вам сказал, что по возвращении принял душ прямо в одежде и обуви. А потом одежду с кроссовками замочил в порошке.
— Чтобы смыть кровь?
— Да нет. Просто так получилось.
Следователь недоверчиво вгляделся в мои глаза и ничего не ответил. Немного пошелестев бумагами, он произнес с раздражением:
— Как все глупо! Вы себя сгубили ни за грош. Понимаете? С мадам Роговой мы бы и без вас разобрались, а вот вам писать отказную уже поздно. Машина запущена! Вам шью обвинение. В основу возьмут ваше признание, а факты сфабрикуют.
Следователь наклонился ко мне и произнес с шипением в голосе:
— А знаете ли вы, что я уже нашел убийцу и «потрошителя»?
— Какого «потрошителя»? — удивился я.
— Того самого, что распотрошил двух несовершеннолетних девочек в восемьдесят восьмом и восемьдесят девятом. Слышали?
— Слышал. Но при чем здесь я?
— А при том, что прокурору дано указание связать убийства «симбирфармцев» с убийствами девочек.
— Для чего? — ещё больше удивился я.
— Для того, чтобы успокоить население. Тем более что в подвале этого дома маньяк действительно потрошил своих жертв.
Перед глазами поплыли стены, и я стал проваливаться в туман. Чтобы удержать себя, я поднес ладони к вискам.
— Но я не потрошил девочек.
— Я знаю, — кивнул следователь. — Но свыше дано указание повесить этих девочек на вас.
— Как! — вскочил я с места. — Я не хочу, чтобы на мне висели чужие грехи! Это несправедливо. Наконец, вы же сами сказали, что нашли «потрошителя».
— Да, нашел, — устало кивнул Сорокин, указывая жестом на стул. — Но он мертвый. Понимаете? Чтобы доказать его вину, показания должен дать работник прокуратуры, которые все эти одиннадцать лет знал, кто маньяк. Знал и молчал. И не только молчал, но и занимался вымогательством. Вы понимаете, что значит такой скандал за два месяца до выборов? Газетчики только этого и ждут. Если они начнут вопить по поводу прогнившей прокуратуры, полетят такие головы… Прокурора — само собой. Но это и пятно на губернаторе. Поэтому вы — их единственное спасение.