Поначалу бояре из-за тесноты их даже не рубили, а просто выталкивали с дороги, иногда тыкая кончиками сабель, проскакивали мимо, торопясь вырваться на простор. Кнехты растерянно крутили головами, не успевая сообразить, почему их больше не давят и не пытаются убить — но тут накатывала вторая волна кованой конницы, и уж она не давала пощады никому.
* * *
— Пищали! — вспомнил Игорь, хватая Росина за руку, и они вдвоем побежали вперед. Следом вышли из-за щитов гуляй-города и двинулись по полю боя другие одноклубники.
Как ни странно, но большинство лежащих на снегу между санями и лошадьми людей были еще живы. Они стонали, хрипели, многие оставались в сознании, пытаясь приставить на место держащуюся на клочке кожи руку, или сгребая к рассеченному животу вывалившиеся наружу внутренности. Кирасы и шлемы не столько спасали жизнь, сколько отодвигали смерть — кровь лилась и лилась из широких ран, впитываясь в снег, дымясь на морозном воздухе, растапливая лед. А вместе с кровью из сотен молодых тел уходила и жизнь, превращаясь в розоватую снежную кашу.
— А ну, постой, — схватила Юру Симоненко за руку Юля и присела рядом с одним из бояр. Приподняла сбившийся на лоб шишак. Витязь вздрогнул, приоткрыл глаза.
— Тяжело…
— Помоги, Юра!
Вдвоем с высоким широкоплечим Симоненко, крупным и могучим даже для двадцатого века, они смогли немного сдвинуть тушу коня, так, что она не давила на ратника, откинули в сторону ливонца с остекляневшими глазами.
— Благодарствую…
— Ты смотри, — покачала головой Юля. — При смерти, а как вычурно выражается.
Она присела рядом:
— Что с тобой?
— Бок… — сморщился от боли боярин. — У сердца…
Спортсменка провела рукой по доспеху, сбоку, попыталась подсунуть ее снизу, вытащила, с облегчением показала воину:
— Крови нет. Так что не вздумай помереть, ты мне еще желание должен, — она оглянулась, потом тихонько постучала ладонью боярину по груди: — Потерпи немного, там еще не кончилось.
Стоптав и побив кнехтов — отчаявшихся выжить, не то что победить, кованая конница прошла почти до начала обоза, но тут столкнулась с ливонцами, не участвовавшими в схватке, и не желающими умирать. Сеча вспыхнула с новой силой, но уже на более широком пространстве, и разбившись на отдельные сшибки.
Картышев и Росин возились вокруг пищалей. Они обрезали постромки издохшей лошади и шарили по ближайшим телегам:
— Банник есть, порох здесь, а картечи или ядер нет.
— Игорь, здесь есть ядра, но калибр не тот, раза в два меньше, — махнул рукой Костя.
— Ну и хрен с ним, закатим штук по пять.
— Стволы низко лежат, не пробанить.