…Оказавшись в палате, ниндзя извлекает пистолет с глушителем и внимательно осматривает раненого, лицо которого в свете ночника приобрело совершенно неживой оттенок, не обойдя вниманием и прочие больничные интерьеры: теперь уже спешить некуда…
Войдя в ординаторскую, медсестра застает за столом незнакомого врача, заполняющего журнал наблюдений. Он медленно поднимает голову от записей, и мы узнаём в нем цинковомордого киллера – в отутюженном белом халате и врачебной шапочке:
– Здравствуйте, Татьяна Ильинична!
– Здравствуйте… Простите, но что-то я вас…
– Неважно. Зато я вас хорошо знаю. Вот, вам просили передать привет, – и с выражением, которое при известной доле воображения можно принять за улыбку, протягивает ей включенный мобильник. Та поднимает трубку к уху, и до нее доносится захлебывающийся от ужаса голосок дочки:
– Мама, мамочка!!! Кто этот дядя?! Зачем он у нас?!
Колени у женщины подламываются разом – не будь позади кушетки, осела бы прямо на пол. Цинковомордый тут же подносит к ее губам флакон с темной жидкостью, который та чисто механически выпивает.
– Вы меня слушаете, Татьяна Ильинична?
Кивок.
– Пока вы меня слушаетесь, девочке ничего не грозит.
Кивок.
– Вы будете мне помогать?
Кивок. Ни истерики, ни слез – качественное снадобье…
В пустом и гулком подъезде дома сталинской постройки (по советскому стандарту – жилье для элиты, хотя и не самой) – пара оперативников Лемберта, те, что работали с ним на 4-ом километре, Сергуня и Олежек, а также очаровательнейшая спаниелька, состоящая на добрую половину из вислых ушей. Спаниелька, поскуливая от волнения, бегает челноком по лестничной клетке, постоянно возвращаясь к коврику перед дверьми квартиры № 227. Сергуня – тот, который ссудил шефа стольником на осуществление агентурного контакта – вполголоса докладывает по мобильнику, прикрывая трубку ладонью:
– Есть! Всё точно, сенсэй! Да, Осипенко, 7… Вента как с ума сошла, чуть не по стенкам бегает: коврик в порошке, голову на отруб! Да, ясно: уходим, не светясь, и ставим наружное наблюдение… Кстати, Александр Арвидович, нам бы Венту до утра в Шереметьево вернуть, как условились… Ну, я не знаю – попробуйте найти там хоть кого… Да всё я понимаю: ночь на дворе, рабочий день окончен, а над ними всеми не каплет… Конец связи.
Сует мобильник в карман и, сделав знак напарнику, принимается спускаться по лестнице, кипя от праведного негодования:
– Вот блин-компот! Машин нет, бензина нет, такси до Шереметьева – хрен кто оплатит… Поглядеть бы, как тут все ихние Уокеры крутизну свою показывали…