– Батюшка, грех это – на горе таком играть, – попыталась возразить мать. У многих даже и могилки-то нет – так в реке и остались…
– А усобицу между своими устраивать не грех? – мгновенно взъярился дед. – А в Данилины руки остатки сотни отдавать не грех? Сколько народу он в первом же бою положит? После той переправы сотня в настоящем деле ни разу не была, народ распустился, десятки не полные, некоторых и вообще нет! Данила порядок наведет? Или бабам легче будет, если их мужья да сыновья не в реке потонут, а порубленные лягут?
Дед говорил о больном и распалялся все больше и больше. Мать, словно не замечая этого, опять попробовала возражать:
– Все равно, батюшка, как-то нехорошо это…
– Исполнять! – Дед в очередной раз поднял голос до командного рыка. – Война есть война! Если не мы их, то они нас, а потом, сдуру, и вообще всех! Делать, как сказано! Сплетня такая: Данилу хотят после меня сотником поставить, а он в первом же бою половину народу положит, а то и всех!
«Ни хрена себе, сэр, новое слово в строевом уставе тяжелой конницы – команда: „Сплетню запускай! Ать, два!“ Ай да граф Корней Погорынский! Силен!»
А дед между тем, подавив робкое сопротивление командира «бабьего контингента», увлеченно продолжал:
– Теперь опять чисто бабье дело. Анюта, у богатея нашего Кондрата жена сильно ревнивая?
– Да нет вроде бы… Дарья – так, на язык бойкая, а чтобы ревновала… Да и не к кому.
– Ага… Кхе… А у братьев его?
– У Власа жена забитая совсем, – мать сочувственно вздохнула, – слова поперек не скажет. А у Устина… Марфа – да! Марфа может! Помнишь, лет пять назад Устин с перевязанной головой ходил? Говорил, что верхом по лесу ехал, да за ветку зацепился и ухо порвал.
– Ну-ну, что-то такое было… – неуверенно припомнил дед.
– Только у ветки той почему-то зубки оказались. – Мать выдержала эффектную паузу и продолжила: – И зубки те – Марфины!
– Кхе! Так, может, она того… в любви погорячилась? Случается…
– А не все ли равно, батюшка? – На лице у матери появилось выражение, смысл которого Мишка затруднился определить. – Главное – огонь в бабе есть!
– Во! Молодец, Анюта, правильно все поняла! Значит, Кондрат и Устин. Болтать будете так: Кондрату и Устину приглянулась одна моя холопка. Одна и та же – обоим. Да так в сердце запала, что оба, втайне друг от друга, приходили ко мне торговаться. Хотели эту холопку себе купить. Я не продал, вот они и озлобились. Только вот которую из наших холопок… Какую выбрать, Анюта?
– Никакую, батюшка. Так еще интереснее. Бабы сами выберут, да еще и спорить будут: та или эта? А если заспорили, всё – сплетни не удержишь. Такое еще услышим, что сами удивимся! А уж Дарья с Марфой…