Проходили часы и сутки; я останавливался только для того, чтобы уронить голову на руль и заснуть. Тушенка медленно подходила к концу, воды в бидоне оставалось все меньше; каждый вечер я на сантиметр удлинял красную линию на карте, висящей перед моими глазами, и она все ближе подходила к маленькому черному кружку, за которым ее уже не должно было быть. Кружок был похож на обозначение станции метро; меня очень раздражало, что он никак не называется, и я написал рядом: «Zabriskie Point».
Правой рукой сжимая в кармане ватника никелированный шарик, я уже час вглядывался в этикетку с надписью «Великая стена». Мне чудились теплые ветры над полями далекого Китая, и нудно звенящий на полу телефон мало меня интересовал, но все же через некоторое время я взял трубку.
– Ра, прием! Почему не отвечаешь? Почему свет горит? Почему стоим? Я же тут все вижу по телеметрии.
– Отдыхаю, товарищ начальник полета.
– Доложи показания счетчика!
Я поглядел на маленький стальной цилиндр с цифрами в окошке.
– Тридцать два километра семьсот метров.
– Теперь погаси свет и слушай. Мы тут по карте смотрим – ты сейчас как раз подъезжаешь.
У меня екнуло в груди, хотя я знал, что до черного кружка, который дулом глядел на меня с карты, еще далеко.
– Куда?
– К посадочному модулю «Луны-17Б».
– Так ведь это я «Луна-17Б», – сказал я.
– Ну и что. Они тоже.
Кажется, он опять был пьян. Но я понимал, о чем он говорит. Это была экспедиция по доставке лунного грунта; на Луну тогда спустились двое космонавтов, Пасюк Драч и Зураб Парцвания. У них с собой была небольшая ракета, в которой они запустили на Землю пятьсот граммов грунта; после этого они прожили на лунной поверхности полторы минуты и застрелились.
– Внимание, Омон! – заговорил начальник полета. – Сейчас будь внимателен. Сбрось скорость и включи фары.
Я щелкнул тумблером и припал к черным линзам глазков. Из-за оптических искажений казалось, что чернота вокруг лунохода смыкается в свод и уходит вперед бесконечным туннелем. Я ясно различал только небольшой участок каменной поверхности, неровной и шероховатой, – это, видимо, был древний базальт; через каждые метр-полтора перпендикулярно линии моего движения над грунтом поднимались невысокие продолговатые выступы, очень напоминающие барханы в пустыне; странным было то, что они совершенно не ощущались при движении.
– Ну? – раздалось в трубке.
– Ничего не заметно, – сказал я.
– Выключи фары и вперед. Не спеши.
Я ехал еще минут сорок. А потом луноход на что-то наткнулся. Я взял трубку.
– Земля, прием. Тут что-то есть.
– Включить фары.