— За нового главного редактора! — провозгласил тост Говард. — Я все же думаю, что ты должна позволить мне изложить всю историю и напечатать обвинение. Эта женщина сошла с ума. Она могла бы убить тебя…
Донна кивнула, а потом пожала плечами.
— Мне, скорее, жаль ее, Говард. Никогда не думала, что смогу быть такой милосердной, но есть что-то вызывающее сожаление в женщине, которая так разрушает себя. Она имела все данные, чтобы быть самым долгоцарствующим редактором в истории моды, и я бы считала честью работать с ней…
— Никто в этом не виноват, — пожал плечами Говард, — наша публикация, возможно, поставит крест на любой карьере, которую она еще могла бы сделать.
— В той или иной степени она будет отстранена от мира моды, я думаю, — согласилась Донна. — Только Уэйленд Гэррити, Колин Бомон и ее дочь станут поддерживать с ней какие-то отношения.
— И ты определенно дашь ее дочери Награду моды? Несмотря на Корал?
— Я и в самом деле полагаю, что она заслужила ее. Анаис Дю Паскье показала лучшие платья, какие я только видела в последние годы. Не так далеко от нее и Дэвид Уинтерс…
— Королева умерла, да здравствует Королева! — провозгласил Говард и чокнулся с Донной. Его глаза остановились на шелковом шарфе, повязанном вокруг ее головы. — Это больно? — спросил он.
— Не очень…
Улыбки сбежали с лиц, когда они взглянули в глаза друг другу.
— Поднимайся наверх — шепнула Донна, — я присоединюсь к тебе через пять минут.
Она глядела ему вслед, когда он подходил к стойке регистратора, чтобы конфиденциально снять комнату под условной фамилией. Они должны соблюдать крайнюю осторожность.
Донна распрямилась, закинула руки за голову и, взглянув на часы, вообразила, как Говард сейчас раздевается и ложится в постель, ожидая ее. Ее живот сжался в остром вожделении. Она заставит его любить ее, чтобы прийти в определенное настроение. Как главный редактор «Дивайн» она чувствовала в себе новую силу самоконтроля. Она медленно встала и направилась к лифту.
Казалось, Корал на несколько недель исчезла с небосклона Манхэттена. Она не отвечала на звонки Колина. В попытке заключить мир, Уэйленд написал ей, соблазняя билетами в первый ряд на спектакль Нуриева в «Метрополитен». Корал не откликнулась.
Колин звонил ей каждый день. Иногда Корал поднимала трубку и резко говорила: «Я занята!». Много раз она вообще не отвечала. Наконец Колин получил разрешение нанести визит.
— Только не ожидай обеда, — предостерегла она по телефону, — разве что открою банку с орешками, если буду в настроении.
Он позвонил Уэйленду поделиться новостью.