— Леди Брайерли? — Она где-то слышала этот гнусавый голос. Маккензи бросила взгляд на часы — восемь утра. — Говорит Джим Леопольд — вы меня не помните? Мы с вами беседовали на прошлой неделе. Вы хотели узнать, сколько платят рабочим в Калифорнии? Ваши братья уволили меня, леди Брайерли. Они сказали, чтобы я передал вам, что платили минимальную зарплату. Поскольку меня выгнали с работы, могу сказать вам, что они платили пятьдесят центов в час — намного меньше минимального. Ваши братья пользуются тем, что большинство рабочих находится в стране нелегально. Они рады получать и по пятьдесят центов.
Маккензи села в кровати и протянула руку за ручкой и блокнотом.
— Спасибо, что позвонили, Джим, — сказала она. — Вы мне действительно оказали услугу. Вы не могли бы мне дать свой номер телефона и адрес, чтобы я…
— Лучше не надо. Желаю удачи, леди Брайерли.
Она позвонила в «Американ Эйрлайнз», чтобы подтвердить свой билет на дневной рейс в Лос-Анджелес. Оставшуюся часть утра она провела, укладывая вещи, разбирая одежду Джордана и названивая в свою студию. Велела модельерам подготовить последние варианты моделей к ее приезду, чтобы она могла дать им окончательную оценку.
— А когда ты вернешься, Мак? — спросил главный модельер.
— Представления не имею, — ответила она. В полдень позвонил Эд.
— Как прошел твой завтрак? — спросил он. Она удивленно подняла брови.
— Как обычно. Два тоста из ржаного хлеба. Джордан ел кашу…
— Так ты не пошла на свой деловой завтрак? Ты говорила, что у тебя встреча в восемь!
Она прижала трубку к губам и затараторила:
— Эдди, ты на меня разозлишься, но мы сегодня улетаем в Лос-Анджелес. Я не хотела тебе говорить заранее, потому что боялась, что ты меня попытаешься отговорить…
— Кто это «мы»?
— Мы с Джорданом.
— Это все твое идиотское желание встретиться с рабочими? И что ты собираешься делать, Мак? Изменить жизнь?
— Я не знаю! Может быть, выдать премию? Показать им, что хоть кто-то в «Голд!» думает об их благополучии! Найти какое-нибудь агентство, чтобы заботились о них… что бы я ни придумала и ни сделала, будет лучше, чем просто так сидеть в Нью-Йорке, сложа руки.
— Я сейчас же еду к тебе, Мак! — сказал он. — Пока задержись.
— Не собираюсь я задерживаться! — закричала она. — Мы в три выезжаем из дома! — Но он уже повесил трубку.
Он был у нее через двадцать минут.
— Чтобы приехать к тебе, мне пришлось отменить две важные встречи, — сказал он, когда она открыла дверь.
Она быстро обняла его, и они поднялись по винтовой лестнице наверх, в ее спальню, где на полу возле кровати стоял огромный чемодан. Он сел на кровать, глядя, как она укладывает джемперы.