Теперь она знала, что им с Филиппом не суждено было стать супругами. Может быть, лишь на короткое время.
Она вспомнила свое первое увлечение Дэвидом — естественный порыв молодой женщины, до того как она дала волю своим фантазиям. Дэвид отвечал всем ее потребностям. И за ним не нужно было отправляться так далеко, подумала она с улыбкой. Она прижалась к нему — он снова заснул — ощущая впервые в жизни гордость, удовлетворение и оптимизм. Она начнет новую жизнь, чтобы лучше узнать себя, свои чувства и Дэвида. Она научится жить счастливо. Как будет замечательно научиться этому! Она все еще улыбалась, когда дрема вновь овладела ею, и она стала погружаться в спокойный сон. Но в жизни не все так просто и легко. Как раз, когда она стала засыпать, Дэвид поднялся и вдруг сел в кровати. Он включил лампу, и его широко раскрытые глаза выражали тревогу, а ее — щурились от яркого света.
— Майя, дорогая. — Он взял ее за руку. — Невероятно, но я забыл сказать тебе. С твоей матерью произошло ужасное несчастье…
— Вы первая гостья, которая прибыла в «Беверли-Хиллз Отель» с полицейским эскортом, с тех пор… с тех пор как здесь останавливалась Элизабет Тейлор, — с обожанием в голосе проговорила горничная-мексиканка, которая принесла Маккензи гору пушистых полотенец.
Маккензи лежала, вытянувшись во весь рост, в ванне, погрузившись в пенистую воду, рядом с ней в воде сидел Джордан. Она хихикнула.
— Да? Это еще что! В следующий раз я прибуду в сопровождении отряда спасательной службы Военно-Морского Флота США.
— Еще шампанского, леди Брайерли?
— Почему бы и нет, — пожала плечами Маккензи, протянув свой пустой хрустальный бокал. — По тому, как звонит телефон, мне, наверное, не обойтись без шампанского.
Пришлось ответить уже на десяток телефонных звонков, а они все не умолкали. Она поговорит позднее. Сейчас ей хотелось наслаждаться чувством радостного облегчения после встречи с Джорданом. Слава Богу, что мексиканцы, окружившие ее, когда она потеряла сознание, вызвали полицию. А полицейские, в свою очередь, с ее помощью убедились, что она — леди Брайерли и живет в «Беверли-Хиллз Отель», а не на скамейке в парке восточного района Лос-Анджелеса.
Час спустя, надев халат и закутав волосы в тюрбан из полотенца, она начала отвечать на звонки. Журналист из «Лос-Анджелес таймс» спросил:
— Это правда, что вы побывали в цехах и выписали чек на двадцать четыре тысячи долларов?
— Мне бы не хотелось, чтобы вы писали об этом, — ответила она. — Это касается только меня.
Журналист рассмеялся:
— Леди Брайерли, я только что говорил по телефону с тремя из ваших мексиканских мастериц, которые рассказали мне, как они собираются распорядиться своими премиями. Это будет замечательный материал для самого широкого круга читателей. Если они не скрывают этого, уж вы-то наверняка сможете прокомментировать свой поступок. Зачем вы это сделали?