После венчания все отправились в дом священника, где был накрыт стол, и на этом свадьба закончилась. Том и Рене перенесли вещи Иды в новый дом, который выстроил в городке Леверет.
Через двое суток молодожены уехали в Бостон. Леверет должен был присутствовать там по делам. Он сказал Эндрю Уилсону, что хочет прикупить кое-что из мебели, которую ввозили из Англии, и которую невозможно было достать в форте Спрингфилд.
– Она трудилась всю свою жизнь, пусть поживет теперь как настоящая леди! – заметил при этом Леверет.
Ехали они не торопясь, останавливались в небольших придорожных гостиницах, а в Бостоне сразу отправились в гостиницу «Хэнкок Хауз»[32]. Ида впервые выступила в роли жены своего мужа и вместе с ним принимала гостей и его коллег. Она высказывала ему свое мнение о них, а Леверет, уважавший взгляды супруги, внимательно выслушивал ее. В свой последний вечер в Бостоне они ужинали в баре «Хэнкок Хауза». Иде очень понравилась еда, но чувствовала она себя неуютно.
– Цены здесь баснословные, – призналась она Леверету. – В гостинице Доремуса за такие деньги можно восьмерых накормить до отвала.
– Когда-нибудь мы поедем в Лондон, – ответил ей муж.– Вот тогда ты действительно сможешь сетовать на цены.
– У меня испортится аппетит!
– Только помни, – спокойно заметил Леверет, – что теперь ты можешь себе позволить дорогой ужин.
Ида не могла с этим согласиться:
– Даже если могу, это вовсе не значит, что надо тратить такую уйму денег!
Покончив с десертом, они вернулись в свой номер. Официантка из бара принесла наверх чай для Иды и горячий грог для Леверета. Ночи были еще прохладными, и они грелись у открытого огня камина.
– Я хотел тебя кое о чем спросить, – сказал Леверет.– Что ты думаешь делать со своим старым домом?
– Наверное, действительно надо что-то с ним делать, хотя мне этого и не хочется. Земля стоит совсем мало, но я теперь не смогу поддерживать ее в порядке, как раньше, а нанимать кого-то смысла нет – наемные рабочие никогда так не выкладываются, как те, кто работает на себя. Я думала оставить дом Уолтеру, но, боюсь, он навсегда останется с индейцами сенеками. Возможно, я отдам половину земли Хиббардам, половину Рене Готье. А вот что делать с домом, ума не приложу.
– Тому и со своим участком дай бог справиться, то же самое можно сказать и о Рене. Не забывай, что, когда в прошлом месяце в форт Спрингфилд приезжал окружной судья, он взял с них взносы в счет долга за ферму Джека Девиса. Так что земли им обоим и так хватает.
– Деборе с Авдием земля тоже не нужна, – нахмурилась Ида. – Но мне бы хотелось отдать ее тому, кто любит землю и будет на ней работать.