— Дело в том, что я-то тебя, как раз и знаю, благородный старец. Только что из твоего подвала вылез. Вот и хочу у тебя спросить, сколько ты там людей замучил и убил?
— Мучил! — неожиданно легко согласился Сил Силыч, которому не изменила быстрота реакции. — Но не корысти ради, а чтобы они в муках искупили грехи свои и очищенными предстали перед Господом нашим! Перед ликом его Пречистым! Для их же блага, во имя спасения души!
— Вот и я помогу тебе предстать перед Создателем или Сатаной в муках, нищим и чистым, — пообещал я.
Старик не выдержал и дернулся было в мою сторону, но, увидев нацеленное в грудь острие клинка, откачнулся назад. Лицемерить больше не имело смысла, и лицо его сделалось угрожающе угрюмым. Однако последнюю попытку околпачить юнца он еще предпринял. Следователь отодвинул кресло, вышел из-за стола и встал передо мной, гордо приподняв голову.
— И ты, грязный басурманин, дерзнешь поднять руку на русского дворянина, государева слугу!
Выплюнув мне в лицо оскорбительную тираду, Сил Силыч, в ожидании смиренного отступления, грозно подбоченился левой рукой, а правую незаметно засунул в карман шлафрока. По выражению моего лица титулярный советник понял, что руку на него я непременно подниму, он опустил плечи и немного отступил назад.
— А расскажи, благородный старец, что ты знаешь про девку, что держат взаперти в царских покоях? — неожиданно для следователя, да и для себя самого, спросил я.
— Ты откуда про ту девку знаешь? — прищурился старый лис, по привычке возвращаясь к своей профессиональной роли. — Никто ее уже не держит, еще третьего дня удавили.
Меня эти слова оглушили, глаза будто застлала пелена.
Мудрый старик, словно дожидаясь такого момента, выхватил из кармана шлафрока короткоствольный пистолет с взведенным курком и прицелился мне в грудь.
— Удавили твою девку по государеву приказу! А по-моему, тебе конец! — пронзительно воскликнул он.
Мне повезло в том, что надворный советник, как и многие эгоцентрики и злодеи, последнее слово хотел непременно оставить за собой. Пока он договорил приговор, пока нажал на спусковой крючок, пока ударились друг о друга кремни и вспыхнул на полке порох, я успел одновременно сделать несколько дел: сконцентрироваться, ткнуть в противника саблей и увернуться от пули, бросившись на пол.
Раздался негромкий выстрел. Что-то рвануло меня за плечо. Запахло серой.
Падая, я отбросил топор, но саблю сумел удержать. Еще не коснувшись пола, каким-то образом извернулся, оттолкнулся от него свободной рукой и начал подниматься на ноги.
Все произошло так быстро, что Сил Силыч, кроме как выстрелить, больше ничего не успел предпринять. Он по-прежнему стоял на том же месте, с дымящимся пистолетом в вытянутой руке. Вид у него был какой-то оторопелый, словно он не чаял увидеть меня в живых. Потом он поднял левую руку к груди. Шлафрок начал окрашиваться красным. Было похоже, что я все-таки достал его острием клинка.