— Вы, государь, знаете об открытиях Леонардо да Винчи? — назвал я самого великого ученого средневековья, правда, умершего почти сто лет назад, потому уже не очень-то современного.
— Да, конечно, мне о нем рассказывал один из моих учителей, италиец, но я никогда не видел ни одной его картины.
— Он был не только художник, но и великий инженер, — сказал я. Однако Федор меня не понял. Не вспомнив сходу близкого по смыслу синонима, я использовал неизвестное еще слово «инженер».
— Да, конечно, — вежливо поддержал разговор царь, — пока у нас еще нет таких людей, но я надеюсь, что скоро появятся. Отец приглашал многих иностранцев, но в его правление были смуты, и к нам боялись ехать. Надеюсь, в мое правление будет по-другому. Я не пожалею никакой казны, что бы пригласить к нам лучших мудрецов из Европы.
Бедному парню оставалось жить две недели, а он надеялся на долгое правление и просвещение народа. Вероятно, я чем-то выдал свои невеселые мысли, потому что в разговор тотчас вмешалась царевна.
— Тебе не нравится желание брата? — спросила она, тактично не назвав Федора царем, иначе ее вопрос прозвучал бы совсем иначе и походил на угрозу.
— Нравится, — быстро ответил я, — мне не нравится, что вы ничего не делаете, чтобы противостоять Самозванцу. Что, если Басманов с ним не справится? Как можно все доверять одному человеку! Он может умереть, предать, мало ли что может случиться.
— Но ведь я помазан на царство, — совершенно наивно воскликнул Федор, — и мне все московские бояре принесли присягу, два раза целовали крест. Зачем же мне, царю, бояться какого-то вора?
Довод был убийственный, и я не знал, как на него возразить, И как не доброжелателен был юный царь, но спорить с ним было слишком рискованным занятием. Мало ли как брат с сестрой могут истолковать мои аргументы. Вдруг посчитают, что я замышляю измену, и прикажут на всякий случай залить рот расплавленным свинцом.
— Государь, — сказал я, — трон твой, тебе его и хранить. Я говорю только свое мнение.
— Нам бояться нечего, я приказала волхвам гадать на царя, как они это делали для нашего батюшки, и волхвы сказали, что царствование Федора Борисовича будет долгое и счастливое.
— Я буду только рад, — только и смог сказать я. Против гаданий, астрологии и подобных способов проникнуть в будущее я не борец. Если человек верит в предсказания, то спорить с ним бесполезно.
— Ты где теперь живешь? — торопливо спросил меня царь, как мне показалось, смутившись после слов сестры.
Волховство давно было объявлено вне закона. Еще в Стоглавнике, наказах, появившихся после собора 1551 года, была «уголовная» статья против волшебства и колдовства, скоморошества, языческих народных увеселений, игры в зернь.