Блондину мысль понравилась, он заулыбался и окончательно превратился в родного отца и благодетеля.
— Правду, дорогой вы мой, только одну правду! А правда состоит в том, что вы перевозили в багажнике взрывчатые вещества, а они внезапно детонировали и взорвались. Я, конечно, понимаю, что вы не знали, что перевозите и сами оказались, так сказать, жертвой. Суд, если он даже и будет, учтет выше чистосердечное признание. Но я постараюсь до суда не доводить, мы договоримся, вы частично признаете вину, и мы вас отпустим с миром. Стоит ли ссориться, когда обо всём можно договориться!
Схема оказалась простой и понятной. Однако у нее были пробелы, на которые я не преминул указать:
— Оно, конечно, вы все правильно рассказали, только, боюсь, возникнет вопрос, кто мне дал эти взрывчатые вещества. У вас есть подходящая кандидатура?
— Очень правильное замечание! — обрадовался блондин. — В следственных мероприятиях важна любая мелочь! Но поверьте, мы тоже не зря едим свой хлеб, заказчик нам тоже известен!
— И кто он такой? — спросил я.
— Всему свое время, сначала мы оформим ваше чистосердечное признание, а уже потом пойдем дальше.
Теперь, когда я согласился сотрудничать со следствием, мы говорили не как недавние враги, а как верные единомышленники.
— Нет, так не пойдет, — сказал я. — Если признаваться, то нужно признаваться во всем. А то получится, что я был не искренен и скрыл от следствия важные факты! Какое же у меня тогда будет чистосердечное признание?!
Следователь задумался. Называть заказчика и давать мне шанс снизить вину, ему явно не хотелось. Он попробовал уговорить меня сознаваться по этапам, но я заупрямился и отказался. Блондина мое упрямство заметно расстроило. Он вновь стал ко мне холоднее и попытался припугнуть повторением недавней экзекуции.
— Ну, что вы, дорогой, капризничаете! Мы же практически обо всем договорились. Дался вам тот заказчик! Хотите, что бы те звери опять вас били?
— Это мое условие, без заказчика не будет признания! — упрямо заявил я.
Блондин нахмурился и пожал плечами.
— Зря вы так, сейчас придут те двое, и вы можете опять упасть со стула.
— Хоть со стола! — нагло заявил я. — И уберите из моей камеры бабу. В туалет нормально сходить невозможно!
— Какую бабу, ту женщину, что задержали вместе с вами? Странно, я не знал, что вы с ней сидите в одной камере. Разве она не ваша спутница?
— Еще чего, на дороге подобрал, когда ее взрывной волной сбило. Помог дойти до обочины.
Блондин задумался, а я ждал, что он решит. Даша мне в этих условиях была явной обузой. Одному легче было выбраться из ласковых рук правосудия. Наконец следователь что-то решил: