— Жаль, я бы тоже хотел… Да что мы невесть о чем болтаем! Если вы хотите быть представлены Ивану Тимофеевичу, то стоить это будет дорого, боюсь, вы такие траты не потяните.
Генерал опять стал генералом и говорил строго, по-деловому, без недавней ностальгической, слюнявой сентиментальности.
— Неужели он такой недоступный? — спросил я, тоже возвращаясь к реалиям нового времени.
— Почему же недоступный, просто Иван Тимофеевич человек занятой и с кем не попадя встречаться, не станет, даже если я его об этом попрошу. Для этого нужны веские основания. Вот если у вас к нему есть деловое предложение, подтвержденное, сами понимаете чем, — собеседник символически потер большой палец об указательный и средний, — тогда совсем другое дело.
В этот момент я почувствовал, что вокруг происходит что-то непонятное. Я еще пытался сосредоточиться. на разговоре:
— Предложение у меня к нему есть, только не уверен, что оно ему понравится, — начал я и не договорил. Вместо этого спросил:
— У вас есть охрана?
— У меня? — переспросил генерал, будто тут был еще кто-то третий. — У меня, — он хотел по привычке соврать, но почему-то передумал и сознался. — Есть, два сотрудника дежурят на улице. А что случилось?
— Что-то здесь не так, — сказал я, начиная понимать причину своего беспокойства. В баре мы с генералом остались вдвоем, исчезли бармен с официанткой. — Куда они делись?
— Кто? — спросил Перебатько, оборачиваясь к стойке.
— Обслуга! Быстро за мной, — крикнул я, направляясь бегом в единственную дверь, ведущую вглубь помещения.
У Александра Богдановича оказался очень хороший инстинкт самосохранения, он не потребовал никаких объяснений, вскочил так быстро, что опрокинулся стул и бросился следом. Только уже за дверями подсобки спросил, что происходит.
— Исчезла прислуга, — ответил я, прислушиваясь. — Это неспроста!
— Ну, и что! — в сердцах сказал генерал и почти плюнул с досады, но в последний момент, как человек интеллигентный, от плевка на пол удержался. — Что с того? Может, просто отошли, — повторил он уже спокойнее.
— Не знаю, у меня предчувствие, — ответил я, сам еще не в силах понять, что меня так напугало.
— Предчувствие? — скептически сказал он, и добавил что-то насмешливое, но я его не услышал. В этот момент грохнул мощный взрыв, дверь в бар сорвало с петель и подсобное помещение наполнилось дымным смрадом. Уши, само собой, заложило, в голове раздался звон, дышать стало нечем.
Я похвалил себя за то, что посмотрел заранее, где у них здесь туалет. Стараясь не надышаться гарью, бросился туда. Намочил платок и, дыша сквозь него, вернулся назад. Генерал продолжал кашлять в коридорчике. Я схватил его за руку и потащил к выходу.