— А где камердинер, который был тогда с твоим барином?
— Михеич-то? Он давно помер, а вот жену его Пелагею Ниловну ты знаешь, она теперь ключницей.
— Да ну! — обрадовался он и позвал. — Тихон!
Тишка не откликнулся, видать куда-то ушел, и я вызвалась сходить за Ниловной сама.
— Я сейчас только оденусь и мигом ее позову, — сказала я и посмотрела на новое платье.
— Тебе пока выходить не стоит, сначала до конца поправься, — не разрешил он.
Удивляясь, какие мужчины тупые и непонятливые, я кликнула в окно дворового мальчишку и велела ему разыскать Тишку. Оказалось, что тот где-то похмеляется, и его долго не было, а когда он пришел, начал про себя проклинать Алешу, за то, что тот его оторвал от важного дела. Алексей Григорьевич то, что о нем думает слуга, не знал и заказал принести воду для умывания, завтрак, бутылку вина мальвазия и позвать Пелагею Ниловну.
Ленивый Тихон начал придумывать, как обмануть приставучего барина, но вдруг, испугано посмотрел на Алешу, назвал его про себя чертом и стремглав побежал выполнять приказание. Оказывается, Алеша показал Тишке пальцами рожки и напутал до полусмерти.
— Ты зачем его все время дразнишь? — спросила я. — И так про тебя у нас невесть что думают!
— Что делать, если он иначе не понимает, — ответил он. — А думать, никому не заказано.
— А как же люди? Знаешь, что люди будут про тебя говорить?! — спросила я, но он, не ответил, только махнул рукой.
Когда нам принесли в кувшине теплую воду, Алексей Григорьевич вытащил из своего мешка маленькую щетку и выдавил на нее из красивой трубочки немного сметаны. Я подумала, что он хочет ее съесть, но он начал тереть щеткой зубы.
— Ты что это делаешь? — удивленно спросила я.
— Чищу зубы.
От удивления я даже открыла рот:
— А зачем их чистить, они у тебя грязные?
Он начал думать про себя как бы мне проще объяснить, про какую-то «гигиену», но так ничего и не объяснил, выдавил еще немного сметаны на щеточку и предложил самой попробовать. Я без опаски взяла щеточку, засунула ее в рот и замерла на месте. Это была никакая не сметана! Такой вкусноты я еще отродясь не пробовала!
— А теперь три зубы, — сказал он и показал рукой, что мне нужно делать.
Я послушалась, начала двигать во рту щеткой, и весь рот наполнился вкусной мятной пеной, а зубы стали скользкими! Ничего вкуснее, я никогда не ела. Жаль, что Алеша не разрешил мне пену проглотить и заставил сполоснуть рот.
Пока я занималась «гигиеной», пришли Тихон и Пелагея Ниловна, а я так и не успела переодеться в барское платье. Алеша стал зазывать ключницу за стол и улещать всякими словами. Она начала ломаться, говорила, что недостойная такой чести, а сама только и думала, как бы что-то у него выведать.