— Так посмотри! Мы за осмотр денег не берем! — загадочно улыбаясь, заявила Люба, встала в позу и подбоченилась уперлась рукой в крутое бедро.
— Так ничего не видно, — скорее по обычной на Руси мужской привычке ухаживать за всякой хорошенькой женщиной, чем из коварного интереса непременно ее соблазнить, начал я провоцировать сельскую кокетку, — ты сначала все с себя сними!
— Что снять? — не поняла она.
— Сарафан, рубашку и что там еще на тебе надето.
— Так разве такое можно? — рассердилась девушка. — Ты, барин, говори, говори, да не заговаривайся! Может, и лечь сразу прикажешь?
— Это как ты сама хочешь. Не я же хочу стать девушкой, это ты собираешься парнем. Не хочешь, раздеваться, твое дело.
Я откинулся на подушку, расслабился и прикрыл глаза. Любу несколько минут не было слышно, потом она сказал:
— Ладно, барин, будь, по-твоему, если хочешь смотри! Нам скрывать нечего!
Я лениво приоткрыл глаза и посмотрел. Девушка и правда все с себя сняла и стояла, гордо распрямившись и откинув назад голову.
— Ну, как? — насмешливо спросила она, встретившись со мной взглядом. — Превратишь?
— Нет, — помолчав минуту, сказал я, — парня из тебя не получится.
— Это еще почему? — взвилась она.
— Ну, кто же станет портить такую красоту! — вполне искренне, ответил я. — Тебе быть девушкой во много раз лучше!
— Скажешь, тоже, — смутилась Люба. — Сиди на месте, бессовестный!
Она быстро натянула на себя сарафан и пулей выскочила из будуара.
В последних числах сентября,
Презренной прозой говоря,
В деревне скучно…
Сначала я посидел в гостиной, наблюдая, как виконт охмуряет хозяйку. Потом выслушал глубокомысленные рассуждения Сергея Петровича, который все никак не мог собраться уехать из гостеприимного дома, по вопросам военной стратегии и тактики, в которой мы оба ничего не понимали. Собрался уже сбежать, но не успел, в комнате появился Петруша Кологривов и решил рассказать мне историю своей любви.
— Я хочу с вами посоветоваться, — сказал он, присаживаясь рядом на диван и просительно заглядывая в глаза.
— Слушаю вас, — обреченно ответил я, заранее предполагая, что может сказать влюбленный молодой человек.
— Как вы думаете, Мария Николаевна выздоровеет?
— Не сомневаюсь.
— Вы так много для нее сделали, — сказал он, — я вам безмерно благодарен.
Что он имеет в виду, я не понял и вместо ответа утвердительно кивнул головой.
— Мария Николаевна — ангел! — добавил молодой человек, с чем я опять молча согласился.
Дальше разговор уже не сбивался с намеченного русла, и я узнавал все о новых и новых замечательных качествах прекрасной княжны. У меня появилось чувство, что это он, а не я в непрерывной близости провел с ней все последнее время.