— Тогда тебя похоронят с воинскими почестями. Знаешь что это такое?
— Откуда нам знать, мы люди темные, мы только по крестьянству понимаем, — сразу дав задний ход, начал он прибедняться. — Вот ежели чего вспахать или заборонить, то мы всегда пожалуйста, а про то, что ты говоришь нам совсем неведомо. Какие еще такие почести…
— Почести это значит, когда ты падешь на поле брани, то тебя засунут в пушку и выстрелят, чтобы сразу на небо попал. Так что ничего не бойся, я тебя заботой не оставлю. А жене твоей нового мужа приищу и рубль дам на обзаведение. И смотри, если ослушаешься и сбежишь, то я тебя в козла превращу!
Возчик совсем сник и начал пятиться к выходу. Когда он так дошел до дверей, я погрозил ему пальцем. Он понимающе кивнул и исчез.
Марья Николаевна в нашем разговоре многого не поняла, но чувствовала, что здесь что-то не так, и не удержалась от вопроса:
— А ты его, правда, в козла можешь превратить?
— Могу, — обреченно ответил я, — я много чего могу с ним сделать, только боюсь, не успею. Я думаю, что его через пять минут здесь уже не будет.
— Ва-ваше сиятельство, превосходительство, — подал дрожащий голос Филимон, — может, еще чего откушать изволите? Прикажите не казнить, а миловать!
Думаю, в том, что буфетчик так испугался, нет ничего удивительного. Если в наше время находится много образованных людей верящих в подобный бред, то неграмотному, темному мужику верить в колдунов, сам Бог велел.
— Спасибо, Филимон, — ответил я. — Все было очень вкусно. И ничего не бойся, тебя никакое колдовство не возьмет!
После завтрака мы с княжной отправились в парк на прогулку. Парк в имении был регулярный, четко геометрически распланированный, с широкими аллеями. Их уже успели расчистить от вчерашнего снега. Я взял княжну Марью под руку, и мы не спеша, шли вглубь по главной аллее.
Нас с Марьей Николаевной так мало связывало, что говорить, собственно, было не о чем. Пришлось поднять тему, которую с радостью поддержит любая настоящая женщина. Я завел речь о женской красоте, и мы пустились в детальное обсуждение всех действительных и мнимых достоинств очаровательной собеседницы. За увлекательно беседой, мы пошли чуть быстрее, чем следовало, и Маша тотчас взялась рукой за сердце. Пришлось вернуться в дом. Я отвел барышню в ее покои.
Жила княжна вместе со своими камеристками в трех комнатах. Мне было любопытно взглянуть на тихую девичью обитель. Ее гостиная оказалась дорого и вычурно, на мой вкус, декорирована мебелью стиля какого-то Людовика. Я передал барышню с рук на руки какой-то заспанной, нечесаной девушке и попросил уложить ее в постель.