– Ничего подобного, – насмешливо возразила Ферн. – Ты обязана была идти.
– Не может такого быть – ведь у нас свободная страна.
– Хорошо, предположим, ты не идешь, – сказала Ферн. – А потом обращаешься в банк или просишь ссуды, чтобы купить машину или еще что-нибудь. Но все знают, что ты там не была, и подозрительно на тебя смотрят: а почему это она не была на празднике? Или идешь в магазин, чтобы купить что-нибудь в кредит, а продавец на тебя смотрит и думает: а почему это ее там не было, и вообще, значит, она не такая, как все. – Она сердито пыхнула своей сигаретой. – Ненавижу маленькие городки – все знают о тебе гораздо больше, чем ты сама. Это как в тюрьме.
– А другие. Им нравятся эти праздники? – спросила Бет.
– Да, очень нравятся, – возмущенно сказала Ферн. – Но знаешь, что я сделаю, когда стану богатой и знаменитой?
– Что?
– Я вернусь в Кресент-Сити и заткну все эти карусели им в задницу, – сказала она.
Как же она ругается, подумала Бет, краснея. Это отвратительно, как пьяный мужик. Она отвернулась от Ферн и посмотрела в окно. День уже клонился к вечеру, небо было подернуто серой пеленой, и лишь две-три звездочки просвечивали сквозь облака. Впереди виднелись пустые поля, огороженные низкими заборами. Здесь было совсем не так, как в Северном Айдахо, штате Вашингтон или Орегоне. Они проделали уже длинный путь, и еще ни разу здесь не шел дождь, а дома он шел постоянно. Дождь, мрачные сосновые леса, сильные метели зимой и это огромное черное озеро, которое, казалось, так и ждет от тебя какой-нибудь ошибки, чтобы тебя проглотить. Дома все было неизменно, тесно, как будто все сгрудилось в одном замкнутом пространстве. А здесь всего было понемногу. Вон у забора стоит, пощипывая траву, лошадь. Вдалеке виднеется фермерский дом, две коровы. И еще эти бескрайние поля, которые трудно разглядеть в сумерках. У Бет появилось какое-то странное чувство: как будто она болтается где-то между небом и землей и ей не за что уцепиться.
Пассажиры включали подсветку для чтения, откуда-то раздался голос молодого человека: «Я разбужу тебя в пять».
Бет начала представлять себе Ферн и все то, что она будет делать с каруселями, и ей стало смешно. Она не могла сдержать смех – это действительно было забавное зрелище.
– И горячие сосиски тоже, – добавила Ферн, тоже хихикая.
Где-то впереди замаячили огни небольшого городка.
– Стоим пятнадцать минут, – объявил водитель.
– Пошли, – сказала Ферн, – беря Бет за руку.
Сидеть с Ферн и солдатами за столом было похоже на то, как если бы она находилась на пороховой бочке, готовой взорваться каждую минуту. Парни всячески старались обратить на себя ее внимание, рассмешить. Они просто из кожи вон лезли. Просто поразительно! Бет глядела на них во все глаза. Когда они вернулись в автобус, парень, который расплатился по их счету, встал в проходе, наклонившись к Ферн, пока все остальные занимали свои места.