Вообще-то друзья и соратники Ирины питались в лесу подножным кормом. Отдельные особи не брезговали даже рыбой, птицей и яйцами в гнездах, что вызывало у Ирины бурные приступы возмущения. Но она ничего не могла поделать – среди друзей ее соратников были не только упертые защитники природы, но и другие колоритные персонажи. Хиппи, сектанты, нудисты, натуристы, просто туристы и целый выводок адамитов, ведущих свою родословную аж от преподобного Яна Гуса, которого мы все проходили в школе, как беззаветного борца за свободу чешского народа, сожженного на костре злыми немецкими феодалами и церковниками.
Среди последователей Яна Гуса, разных таборитов, чашников и прочих бунтовщиков, были и адамиты, которые считали, что если все будут ходить в костюме Адама и Евы до грехопадения, то вернется рай земной, и все будут счастливы.
И вот вся эта взрывоопасная смесь заполонила леса вокруг лагеря ГАП-13, ввергнув товарища Балуева в глубокое беспокойство. Он опасался, что нудисты, натуристы и просто туристы, подобно австралийским аборигенам, охотно включат в свой подножный корм урожай, произрастающий на полях и грядках государственного аграрного предприятия.
Естественно, Балуев напустился на капитана Шорохова:
– Ты начальник режима или кто? Немедленно собери людей и разгони эту банду.
Но как опять же будешь их разгонять, если у каждого солдата в таборе подружка, а у кого и по несколько, или у нескольких – одна и та же. И у самого капитана тоже есть подружка, которая по ночам шепчет ему нежно и ласково, что если он рискнет натравить своих бойцов на лесную вольницу, то не видать ему больше ее белого тела и не трогать своей мозолистой рукой ее налитые груди.
Шорохов взвесил в уме, что важнее – налитые груди или долг службы, и белое тело перевесило.
Наутро капитан проинформировал Балуева, что свободных людей для разгона лесного табора у него нет. С тех пор, как в лагерь прислали подследственных, у службы режима стало слишком много забот. Уголовники – это тебе не суточники. Чуть зазеваешься – и ищи ветра в поле. А отвечать за все начальнику режима – хотя подследственных в лагерь притащил не он, а директор Балуев вместе со своим начальством.
При виде такого неповиновения у Балуева возник искус накатать руководству кляузу про истинное лицо начальника режима и потребовать его замены, но этому мешали виды на урожай. Шорохов в разговоре невзначай намекнул директору, что если тот не будет совать свой нос в дела режимной службы, то он, как начальник режима, тоже не станет проявлять излишнее любопытство в отношении шкуры неубитого медведя – то бишь несозревшего урожая.