— Он слаб! — возмущались те, кто помоложе.
Хелье молчал, и этим привлек внимание председателя. Председатель поднял руку. Когда говор стих, перст председателя указал на молчащего.
— Что думать новый поколений?
Нельзя выходить из роли, решил Хелье. Так удобнее.
— Думаю, что прежде, чем идти к князю или гнать его из города, следовало бы выяснить, чего хочет он сам.
Он просто слегка перефразировал одну из излюбленных поговорок инструкторов Старой Рощи: прежде, чем составлять план действий, узнай план действий врага, дабы не совпали планы ваши и не оказался бы враг в выигрыше благодаря совпадению этому.
Собрание задумалось. А что, здравая мысль, подумали купцы и содержательницы крогов. Но как узнать, чего хочет Ярослав?
— Надо у него спросить, — догадался кто-то.
В этот момент в дальнем углу, противоположном тому, в котором сидел Хелье, поднялся на ноги человек в обыкновенной купеческой шубе, которого почему-то никто не замечал ранее. Человек тряхнул головой и провел рукой по шее, высвобождая из под мехового воротника длинные светлые волосы. Новгородские купцы стриглись по большей части в скобку. Дружинники и тысяцники, особенно те, у кого волосы были погуще, предпочитали носить их длинными, а бороду стричь коротко. Судя по длине волос, ни к купеческому, ни к ремесленному сословию человек этот не принадлежал.
— Совершенно справедливо, — согласился человек. — Прежде чем судить князя, надо бы спросить — чего он хочет. И советоваться в его присутствии, а не у него за спиной.
— Князь! — выдохнул кто-то ошарашено.
Несколько голосов повторили:
— Князь! Князь!
— Заглазно обвинять правителя своего — грех, — веско сказал Ярослав, положив руку на плечо председательствующего. — Решив избавить вас, друзья мои, от греха сего, пришел я к вам, дабы не строили вы планов, не советуясь со мною, вашим законным повелителем и сердечным другом.
Хелье понравилась шутка, и еще больше понравилось, что, судя по реакции, никто, кроме него самого, не оценил княжий юмор. Таким образом он возвысился в своих глазах над остальными и стал вровень с князем интеллектуально.
— Увы, — продолжал князь. — Мне здесь приписывают тайные помыслы и даже враждебность. Друзья мои, уверяю вас, никаких тайных помыслов у меня нет. У меня есть желания, которые я не скрываю, сомнения, которыми я охотно делюсь с ближними, и опасения, которые со мной разделяют все жители Новгорода Великого. Я люблю власть — мне совершенно незачем это скрывать. Покажите мне правителя, который власть ненавидит. Нет таких, не так ли. Мне нравится вами править.