Добросовестно и усердно размышляя, я, в конце концов, пришел к выводу, что, если бы планета была сотворена как надо, все системы жизнеобеспечения доведены до конца и отрегулированы, то жизнь на этой планете была бы райским наслаждением. И места глупым вопросам не осталось бы. Но этого не случилось. На земном шаре бардак и хаос. Не знаешь, где тебя подстерегает опасность, ты можешь утонуть, погибнуть под колесами автомобиля, трамвая, поезда, мотоцикла, разбиться на самолете или из-за плохого качества парашюта, заболеть опасной болезнью и умереть в страшных муках. Также ты можешь быть убитым на войне за правое дело или просто так, сгореть на костре за еретические убеждения или в собственном доме, который поджег добропорядочный сосед, отравиться, вкусно пообедав в ближайшей столовой, быть расстрелянным как враг своего народа, оказаться задушенным пышным бюстом в объятиях любимой женщины, сойти с ума и, естественно, умереть как личность от назойливой рекламы, сгореть от водки после бурных возлияний по поводу какого-то очень важного события, да сколько еще есть прекрасных и доступных способов средств и возможностей, чтобы с достоинством и честью закончить свое недолгое земное существование.
По-видимому, все эти недоделки и недочеты отложили отпечаток на нашу человеческую жизнь. Она тоже у нас какая-то недоделанная, не отрегулированная. Мы просто вынуждены задавать глупые вопросы. Кому задавать? Себе! А кому же еще? Вот здесь и начинается трагедия. Вопросы есть, а ответов нет. Вернее они есть, но их настолько много, что они попросту теряются и растворяются в своем безмерном количестве. И, что интересно, несмотря на отсутствие ответов, вопросы продолжают возникать как из рога изобилия. Упрямо и настойчиво. Из года в год, из тысячелетия в тысячелетие. Поток их не иссякает. Откуда они берут свое начало? Где тот мощный источник, начало, с которого все и начинается?
Когда я родился, то совершенно не подозревал, что буду задавать всевозможные глупые вопросы. Моя мама мне потом рассказывала, что в первые недели моего земного существования я спокойно спал, а рот открывал только тогда, когда был голоден или, неизвестно по какой причине внезапно терял ощущение сухости и комфорта. В глазах моих не было малейшего намека на самую страшную и беспощадную болезнь человеческой цивилизации, в их наивном и доверчивом взгляде совершенно не просматривалась даже самая незначительная предрасположенность к будущей патологической наклонности к философствованию и поиску смысла жизни. Очи светились ясным и чистым светом, как безоблачное небо в утренний солнечный день. Но болезнь во мне присутствовала уже, наверное, тогда, злорадно усмехаясь, сидела, схоронясь в засаде в тайниках души, и усердно точила кривой нож, усеянный страшными зазубринами, чтобы потом, когда пробьет условленный час, с безумным упоением и наслаждением терзать мою душу, причиняя неисчислимые страдания, тем самым разрушая мою счастливую жизнь обычного трудового человека. Глупые, бессмысленные вопросы жалящими, огненными стрелами радостно вонзались в мое беззащитное тело, со звонким хрустом раздирая живую ткань. Зачем мы пришли в этот мир? В чем смысл нашего земного существования? В чем смысл жизни? Что нас ждет после смерти? И ждет ли вообще? И, по большому счету, имеет ли какой-нибудь смысл бытие окружающей нас Вселенной?