— Ему тоже не нравится мистер Картер?
— Он ему как раз очень нравится. Папа считает, что о лучшем муже для Эсмы и мечтать нельзя. Но когда на папу находит, на него не действуют никакие доводы разума. Это у него от Принглов. Бабушка была урожденная Прингл. Вы просто себе не представляете, сколько мы все от него натерпелись. Нет, он не впадает в ярость, как дядя Джордж. Жена и дети дяди Джорджа и в ус не дуют, когда тот вдруг начинает орать и топать ногами. Он поорет и успокоится, а потом делается кроткий как ягненок и всем покупает по новому платью, чтобы они его простили. А папа сидит за столом надувшись и не произносит ни слова. Правда, Эсма говорит, что уж лучше так, чем всех подковыривать и оскорблять жену, как кузен Ричард. Но по мне, хуже папиного мрачного молчания нет ничего на свете. У нас у всех дрожат поджилки, и мы не осмеливаемся открыть рот. Когда нет посторонних, это еще не так ужасно. Но при гостях… Мы с Эсмой просто устали придумывать объяснения, с чего это папа молчит и смотрит на всех зверем. Эсма вся дрожит при мысли, что он до завтра не отойдет. Что подумает Леннокс? Кстати, она просила вас надеть синее платье. У нее самой есть новое синее платье, которое очень нравится Ленноксу, но папа его не выносит. Может, увидев вас в синем, он смирится и с ее обновкой.
— А не лучше ли ей надеть что-нибудь другое?
— У нее нет другого нарядного платья, кроме зеленого поплина, что папа подарил ей на Рождество. Это очень красивое платье. Папа любит, чтобы мы хорошо одевались. Но Эсма в зеленом — жуткое зрелище. Хью говорит, она выглядит в нем так, будто у нее последняя стадия чахотки. А кузина Леннокса Картера уверяет, что тот ни за что не женится на девушке со слабым здоровьем. Как я рада, что Джонни не ставит мне никаких условий.
— А ты сказала отцу, что собираешься замуж за Джонни? — спросила Энн, которая все знала про сердечные дела Трикси.
— Нет, не смею, — простонала та. — Он обязательно устроит страшный скандал. Папа все время толкует, что Джонни слишком беден, чтобы жениться. Он совсем забыл, что сам был беднее Джонни, когда открыл свою скобяную лавку. Надо ему, конечно, сказать, но я подожду, пока у Эсмы все уладится. А то он несколько недель не будет с нами разговаривать, а мама страшно расстроится — она совсем не выносит папиного плохого настроения. Да мы все, честно говоря, его боимся. Ну, мама и Эсма вообще робкие души, но у меня-то с Хью пороху хватает. На нас страх только папа и может нагнать. Мы ни рукой, ни ногой пошевелить не можем, точно парализованные. Ты просто себе не представляешь, Энн, во что превращается обед с гостями, когда на папу находит этот стих. Но я ему все прощу, если только он не будет злиться завтра. Когда захочет, он может быть душой общества.