Ж'трел взмахом руки оборвал возражения, готовые сорваться с ее уст.
— Я вовсе не жалуюсь, — уверил он девушку. — Напротив, я очень рад нашей встрече. — Он сдержанно улыбнулся. — Я никогда еще не встречал женщину, которая больше подходила бы для того, чтобы возглавить Вейр.
— Возглавить Вейр? — ошеломленно повторила Лорана. — Стать госпожой Вейра? Я? Нет-нет, я…
— Таких талантов, как у тебя, я еще никогда не видел, — очень серьезно сказал ей Ж'трел. — Можешь мне поверить: это мы с Талит'ом отыскали половину тех молодых людей, которые стали всадниками Исты за последние тридцать Оборотов. — И добавил с короткой горделивой улыбкой: — И ты способна говорить с любым драконом!
Лорана в замешательстве нахмурила лоб.
— Почему вы так думаете? — спросила она. — Я же говорила только с Талит'ом.
— Видишь ли, дело в том, что дракон может говорить с любым человеком, с которым захочет. А с драконами могут разговаривать только всадники, прошедшие Запечатление, — причем, как правило, всадник может говорить только со своим собственным драконом. Ни один всадник не может заговорить с другим драконом, если только он не обладает способностью слышать всех драконов. А ты представляешь себе, как мало народу на это способно?
У Лораны словно онемел язык; она нашла в себе силы только мотнуть головой.
— Не могу вспомнить никого, кроме Торен, — продолжал Ж'трел. — Но мне не кажется, что вы с ней сильно различаетесь. У меня такое впечатление, что ты скорее чувствуешь их, чем просто говоришь с ними.
— А вы разве нет? — изумленно спросила Лорана. Она взглянула на Талит'а и нежно улыбнулась синему дракону. — Прошу прощения, я…
— Дитя мое, когда ты наконец перестанешь просить прощения за свои таланты? — ласково перебил ее Ж'трел.
— Это только… это просто… — Лорана беспомощно умолкла, не в силах найти нужные слова.
— Я тебя понимаю, — поспешно сказал Ж'трел, чтобы прекратить мучения девушки. Его лицо невольно перекосилось. Такое поведение он наблюдал у многих людей, переживших Лихорадку.
Лихорадка обрушилась на людей внезапно. С тех пор прошло уже двенадцать Оборотов. Одни считали, что она пришла с Нератского полуострова, другие утверждали, что она началась в Бендене, а третьи искали ее истоки в холде Залив. Но где бы ни возникла зараза, она быстро и совершенно неожиданно распространилась по всему Перну. Сильнее всего пострадали холды, находившиеся под опекой Бенден-Вейра, — Битра, Лемос и Бенден, — но болезнь проявилась почти во всех поселениях, начиная от Нерата, расположенного на крайнем юго-востоке континента, и кончая Тиллеком, занявшим северо-западную оконечность.