— Я это понимала, Лесли. Но все позади — твоя Цепь разорвана, и клетки больше нет.
— Клетки больше нет, — рассеянно повторила Лесли, обрывая травинки вокруг клумбы. — Но ведь и ничего другого нет, Энн. Помнишь тот вечер на косе, когда я рассказала тебе про свое глупое увлечение? Оказывается, от глупого увлечения не так-то легко избавиться. видно, некоторые остаются дураками на всю жизнь. А быть дурой в этом смысле — это немногим лучше, чем быть прикованной цепью.
— Тебе все предстанет в ином свете, когда ты отдохнешь и придешь в себя. — Энн была убеждена, что страдания Лесли скоро кончатся — ведь она любила и была любима, хотя еще и не подозревала об этом.
Лесли положила золотистую голову к Энн на колени.
— Во всяком случае, у меня есть ты, — сказала она. — Когда есть такой друг, жизнь не может быть совершенно пустой. Погладь меня по голове, Энн, как маленькую девочку, приласкай меня, а я тебе расскажу, раз уж у меня немного развязался мой упрямый язык, как много для меня значила твоя дружба и как изменилась моя жизнь с того вечера, когда я встретила тебя на берегу.
Глава тридцать четвертая
КОРАБЛЬ МЕЧТЫ ПРИХОДИТ В ГАВАНЬ
И вот наступило утро, когда над бухтой Четырех Ветров, золотившейся в лучах только что взошедшего солнца, появился усталый аист. В клюве он нес сонное теплое и мягкое существо с серыми глазами. Аист был очень утомлен. Он вгляделся в открывшийся перед ним берег. Где-то близко была цель его путешествия, но он пока ее не видел. Большая белая башня с маяком, стоявшая на высоком скалистом мысу, выглядела довольно заманчиво, но ни один знающий свое дело аист не оставил бы там мягкого теплого младенца. Может быть, вон тот окруженный ивами старый серый дом у ручья? Нет, все-таки это не то… А ярко-зеленый дом дальше по ручью совсем не подходит. И тут аист повеселел: он увидел то, что ему было нужно — маленький белый домик, прижавшийся боком к пушистому еловому лесочку. Из его кухонной трубы вился дым. Вот этот дом, где будут рады малышу! Аист удовлетворенно вздохнул и опустился на конек крыши.
Через полчаса Джильберт сбежал вниз по лестнице и постучал в дверь комнаты для гостей. Раздался сонный голос, и через мгновение в дверь выглянуло бледное испуганное лицо Мариллы.
— Марилла, Энн послала меня передать вам, что к нам в дом прибыл некий юный джентльмен. Багажа у него с собой немного, но все-таки он, по-видимому, собирается остаться здесь надолго.
— Что это ты говоришь, Джильберт? — недоуменно спросила Марилла. — Неужели уже? Почему меня не позвали?
— Энн не велела вас беспокоить. Да и нужды в этом не было. Все началось только два часа тому назад. На этот раз все обошлось как нельзя более благополучно.