— Я очень люблю красные розы, — ответила Лесли. — Энн предпочитает розовые, а Джильберт — белые. Но мне больше по душе красные. Они отвечают моему эмоциональному настрою.
— Эти розы цветут позже других, и в них — все тепло, вся душа лета. — Оуэн сорвал пару полураспустившихся бутонов. — Уже много веков поэты воспевают розу как цветок любви. Розовая роза — это любовь, которая только ждет и надеется, белая роза — это любовь ушедшая и покинутая, а красная роза — как по-твоему, Лесли, что такое красная роза?
— Любовь торжествующая, — тихо ответила Лесли.
— Да, любовь торжествующая, любовь бесконечно прекрасная. Лесли, ты же знаешь… я полюбил тебя с первой встречи. И я знаю, что ты меня тоже любишь — мне незачем тебя спрашивать о этом. Но я хочу услышать это из твоих уст, моя дорогая, моя любимая…
Лесли произнесла слова любви тихим трепетным голосом. Их руки и губы встретились. Это был момент наивысшего счастья в их жизни, посетивший их в старом саду, который пылал алым цветом торжествующей любви.
Вскоре вернулись Энн с Джильбертом и привезли с собой капитана Джима. Энн разожгла камин — просто чтобы полюбоваться причудливой игрой пламени, и все они уселись перед ним.
— Когда я смотрю на веселый огонь в камине, я почти готов верить, что снова молод, — сказал капитан Джим.
— А вы не умеете предсказывать будущее по языкам пламени, капитан Джим? — спросил Оуэн.
Капитан окинул их любящим взглядом, потом внимательно вгляделся в сияющие глаза Лесли.
— Ваше будущее можно прочитать, и не глядя в огонь, — сказал он. — Я вижу, что все вы будете счастливы — Лесли и мистер Форд, доктор и миссис Блайт, и маленький Джим, и дети, которые еще не родились, но обязательно родятся. Все вы будете счастливы, хотя, конечно, у вас будут заботы и печали. От них не может уберечься ни один дом, будь это лачуга или дворец. Но вы преодолеете их вместе. С таким компасом, как любовь и доверие, можно выдержать любой шторм.
Какое-то время все молчали. Потом капитан Джим встал и сказал, положив одну руку на голову Энн, а другую — на голову Лесли:
— Вы замечательные женщины, добрые, верные и надежные. Ваши мужья — счастливые люди, а ваши дети будут свято хранить память о вас.
Он взял шляпу и долгим взглядом окинул комнату.
— А теперь мне пора идти. Доброй вам ночи, — с этими словами старый моряк ушел.
Энн, у которой дрогнуло сердце от его необычно торжественного прощания, пошла проводить его до калитки.
— До скорого! — весело крикнул он ей. Но капитану Джиму больше не пришлось сиживать у камина в доме Джильберта и Энн.