На этом фоне Хусейн с большим беспокойством наблюдал в конце 70-х годов революционную бурю в Иране, грозившую подорвать статус, установленный Алжирским соглашением. Правда, ослабленный и разобщенный Иран вроде бы был для Ирака менее опасен. И все же, как это часто бывает, революционные волнения выплескиваются за границы государства и захватывают соседние страны. А возможность свержения хорошо укрепленной диктатуры народным восстанием не очень-то грела душу Саддама Хусейна. И все же, поскольку Ирак никак не мог повлиять на исключительно важные события в соседней стране, осторожный Хусейн решил приветствовать новый революционный режим в Тегеране. Он не только не попытался воспользоваться гражданской войной в Иране для пересмотра Алжирского соглашения, но мгновенно признал пришедших к власти новых людей в Тегеране и продемонстрировал свою готовность придерживаться «статуса-кво» в отношениях между двумя государствами: «Режим, который не поддерживает наших врагов и не вмешивается в наши дела, режим, международная политика которого соответствует интересам обоих народов, наверняка заслуживает уважения и понимания с нашей стороны». Это радушное заявление было подтверждено официальным меморандумом иранскому премьер-министру Мехди Базаргану, подчеркивающим желание Ирака установить «прочнейшие братские отношения на основе уважения и невмешательства во внутренние дела» и выражающим сочувствие и поддержку борьбе иранского народа за «прогресс и свободу».
Положительное отношение Саддама к революционному иранскому режиму продолжалось весной и летом 1979 года. Когда Иран решил выйти из Организации центрального договора (СЕНТО) — организации военного и экономического сотрудничества, образованной в 1959 году Великобританией, Ираном, Пакистаном и Турцией и отменившей Багдадский пакт, — Ирак предложил свое посредничество, если Иран решит примкнуть к движению неприсоединения. Когда в июне 1979 года иракские самолеты в ходе операций против курдов ошибочно сбросили бомбы на иранскую сторону границы, Багдад тут же отправил Ирану официальные извинения. В то время президент Бакр отзывался об Иране как о братской нации, связанной с арабским народом Ирака «прочными узами ислама, истории и благородных традиций», и хвалил революционный режим в Тегеране за политику, подчеркивающую эти «глубокие исторические связи». В июле 1979 новый президент Ирака Саддам Хусейн подтвердил свою заинтересованность в установлении с Ираном тесных контактов, «основанных на взаимном уважении и невмешательстве во внутренние дела». Неприветливая реакция Ирана не охладила Саддама Хусейна: в августе 1979 он пригласил Базаргана посетить Багдад.