— Невозможно! — сказала Джанет громко, отворачиваясь от чужого мужа. Пора спасать Марсию и Фрэнка. Что-то они заболтались.
После этого она и Литтл-Смит забрали детей и укатили в ее бордовой машине. Солнце пронзило напоследок ветровое стекло и высветило во всех подробностях два лица, как лики святых.
— До свидания, — вежливо произнес Пайт Хейнема с крыльца. Фокси успела забыть о его существовании. Эпизод с вывихнутым пальцем так его удручил, что Фокси крикнула ему на прощанье:
— Выше голову!
Уже в машине Кен пожаловался:
— Боюсь, завтра я не смогу разогнуться.
— Тебе не понравилось?
— Спорт — это тяжелый труд. Ты не заскучала?
— Нет. Анджела мне очень понравилась. — Чем?
— Не знаю. Такая изящная, беспечная… Она выше всего происходящего. И, в отличие от всех остальных, ничего от тебя не требует.
— В свое время она была красоткой.
— А сейчас уже нет? Честно говоря, твоя накрашенная приятельница Джанет в обтягивающих штанишках оскорбляет мое эстетическое чувство.
— Нет, правда, Фокс, какое она произвела на тебя впечатление?
— Очень просто: она не так счастлива, как могла бы. Ей положено быть веселой толстушкой, но что-то не складывается.
— Думаешь, у нее любовная связь со Смитом?
— Какие мужчины наблюдательные! — сказала Фокси со смехом. — Нет, это настолько очевидно, что уже, наверное, в прошлом. По-моему, со Смитом у нее было некоторое время назад, а теперь — с Торном. На будущее она присматривает тебя.
Ее насторожил его слабый, неискренний смешок.
— Мне надо кое в чем тебе признаться, — сказала она.
— У тебя любовь с Солцем? Учти, евреи очень скучные. Слишком серьезно ко всему относятся. «Космическое Бессознательное»… Скажите, пожалуйста!
— Не совсем это. Но тоже стыд. Я сказала Анджеле, что нам хотелось бы, чтобы ее муж взглянул на наш дом.
Он напустил на себя бесстрастный вид.
— Вы уже договорились?
— Нет, но, думаю, теперь придется. Позвони ему. Хотя она считает, что его это не заинтересует.
Кен быстро гнал по дороге, которую успел выучить наизусть. Еще до виража оба машинально наклонились.
— Что ж, — сказал он, помолчав, — надеюсь, дома он строит аккуратнее, чем играет в баскетбол. Он очень резкий игрок.
Стоя у кровати, Рут казалась большой, почти взрослой. Своим плачем она разбудила его и прервала сон, в котором был извилистый коридор и дожидающаяся его высокая женщина в белом одеянии.
— Папа, Нэнси говорит, что кошка с фермы затащила под лестницу какого-то зверька. Хомячка нет в клетке, а я боюсь проверить…
Пайт вспомнил мерный скрип, под который привык отходить ко сну, и соскользнул с кровати, чуя недоброе. Анджела вздохнула во сне, но не шелохнулась. Пол и лестница были холодные. Нэнси, скорчившуюся в розовой ночной рубашонке на коричневом диване в гостиной, освещал предутренний свет, растворяющий тени. Вынув изо рта палец, Нэнси крикнула отцу: