— Я тут мылась, мылась и вдруг подумала, что вы меня не узнали, — заметила она, усаживаясь за стол и набрасываясь на печенье с паштетом.
— По предварительному анализу поведенческих реакций могу предположить, что ты весьма подросшая и похорошевшая Валерия Оде-эр, ударение на последнем слоге.
Лера засмеялась его удачному копированию интонации бабушки Элизы. Потом серьезно, без намека на кокетство, спросила:
— А что, я правда так красива, как все говорят?
— На любителя, — уклончиво заметил Самойлов. — Очень уж у тебя глаза холодные… с серебром.
— Посмотрел? — она кивнула на фотографии. — Можно на «ты»?
Самойлов сказал «можно» и тут же получил «комплимент»:
— Ты ужасно выглядишь! Лицо серое какое-то, мешки под глазами, губы синие. Сердце? А что с руками? — Она взяла его руку и развернула к себе. — Для сбора урожая картошки уже поздновато, неужели ты подрабатываешь на кладбище?
— Почему это на кладбище? — Самойлов выдернул ладонь с кровавыми мозолями.
— Ты же ушел со своей прежней работы, я и подумала…
— Что я в припадке ностальгии рою могилы? — Самойлов удивился собственному раздражению. — Хотя… В чем-то ты права.
— Фотографии смотрел?
— Я не знаю этого мальчика.
— Я тоже! — почему-то радостно объявила Лера.
— Начни сначала, — скривился от ее громкого голоса Самойлов. — Например, что у тебя со школой? Сколько тебе лет вообще? Я запамятовал.
Девочка уставилась на него в столбнячном изумлении.
— А мои детсадовские проказы тебя не интересуют? А то я кое-что уже подзабыла. Расслабься, мне шестнадцать! — подумала и добавила: — Почти.
— Все-таки начни по порядку.
— Я закончила «школу для дураков» — местные так называли интернат. С отличием, между прочим! С удостоверением медсестры, которое мне дороже аттестата. Пошла подработать немного. А потом, когда заработала денег…
— Место работы? — перебил Самойлов.
— Я работала помощником частного адвоката.
— Имя и фамилия адвоката? — прищурился Прохор Аверьянович.
— Икарий Попакакис, близкие знакомые называли его Попой. Я называла Какисом.
— Дай-ка подумать… — Старик закрыл глаза. — Знакомая фамилия.
— Старик, у нас нет времени думать, — заявила Лера.
— Тогда, — сдался Самойлов, — говори все подряд, какая разница?…
— В этом году я закончила школу и пошла подработать к Какису. Почему именно к нему? Потому что он грек. Он грек и адвокат. Марк Корамис — тоже грек. Врубаешься? Я подумала, что приехавший десять лет назад из Америки грек для приобретения младенца захочет воспользоваться услугами своего земляка. В Москве всего два грека-адвоката, официально зарегистрированных в коллегии адвокатов. Первый, которого я нашла, отпал сразу. Он совсем молодой. А Попа вполне подходил по возрасту. Я его нашла, и мы договорились: я работаю подставкой два месяца, а он за это обеспечивает мне поездку в Бостон. Пока все ясно?