— Ко мне уже приходили. Я вас не знаю, — отозвался невидимый мужчина.
— Мы не из милиции. Страховая компания. Мужчина был застрахован, вот мы и проверяем кое-что.
— Ничем не могу помочь, — отозвался голос за дверью.
— Ну что ж, позвоните опреуполномоченному Колпакову, который осматривал вашу квартиру. — Старик жестом потребовал нужную бумагу из папки, Гоша молниеносно выдернул ее. Самойлов назвал номер отделения и фамилию дежурного.
После этих слов им сразу открыли. Мужчина, возраст — около пятидесяти лет, крепкий, высокий, с фартуком на поясе. Пока щелкали замки — не менее трех, — Старик бегло просмотрел список жильцов этой квартиры, Гоша следил за его пальцем — даты рождения детей, зятья, невестки, кто-то тридцать шестого года рождения — бабушка?
Итак, хозяин — бывший военный, имеет взрослых детей.
Войдя, Самойлов пошатнулся и схватился за притолоку.
— Мне что-то нехорошо, возраст, понимаете… Пожалуйста, стакан воды, — он присел на стоящую в коридоре тумбочку.
— Нужно держать себя в форме, не растекаться! — поучительно сказал хозяин квартиры и лихо вздыбил рукав футболки упругим мускулом. — В вашем-то возрасте и с такой работой!..
Он ушел на кухню.
Гоша тронул носком ботинка гирю, стоявшую возле полки с обувью. На самой полке лежала еще парочка гантелей, Самойлов кивнул сам себе — у него такие же пылятся в кладовке, по три килограмма каждая. На стене у двери — полочка для газет. Старик прислушался и положил всю почту на колени. Из кучи бумаг выпало письмо. Длинный голубой конверт. Штамп «Заказное», от руки — фломастером — «Срочно!». Большой набор ярких иностранных марок. Старик осмотрел неразорванный конверт. Башлыкову Евгению Павловичу. Показал конверт Гоше. Гоша ничего не понимал, нервничал, но улыбку не терял. Молча показал Старику все тот же список по квартирам. Срок проживания по этому адресу семьи Башлыковых — три года.
Неслышно ступая мягкими тапочками по паркету, подошел хозяин квартиры. Самойлов спрятал письмо под газеты.
— У вас дети… — заметил он, осматривая прихожую.
— Взрослые, свои семьи, живут отдельно.
— А прописаны здесь, — заметил Самойлов.
— А это по делу, — уверенно заявил Башлыков. — Еще один внук родится, и по метражу на человека мы попадем уже за пределы санитарных норм.
— Вы, я вижу, кухарите сами, — кивнул Самойлов на фартук. — А хозяйка?
— Разведен, — отрапортовал Башлыков и посмотрел на незваных гостей уже настороженно, — но бывшая супруга, обратите внимание, прописана здесь.
— Тут ведь что получается, Евгений Павлович, — сказал тихо Самойлов, доставая письмо, — у вас на этом конверте ни одной почтовой печати. Оно не шло через почту, так? Вы сами положили его в ящик ваших соседей, так? Вы его не открыли, оно что, пустое? А штамп нарисовали чернилами? Кого вы хотели заманить в квартиру? Ладно… Не отвечайте, я думаю — девочку, так? Она обычно ходит в школу пешком, а в тот день поехала с отцом на машине. Знаете, почему? Из-за платья. Вы давно отследили, что утром перед школой она всегда проверяет почтовый ящик. Может быть, даже этот финт с письмом вы уже проделывали. На пробу, так сказать.