Интересно, почему Коллаис так не любит художников?..
…Когда он дошёл до храмового комплекса, план уже созрел в его голове. Прежде всего — выполнить заказ для Храма. Деньги в ближайшем будущем лишними не будут. Потом доложить в магистрат об ограблении и вернуть аванс — задача не выполнена. А потом попытаться вернуть украденное — восстановив тем самым и часть репутации. О боги, сколько хлопот сразу…
Впрочем, когда Ользан вошёл на территорию Храма Солнца, внутреннее равновесие вернулось к нему. Здесь он был человеком уважаемым и известным.
Всё остальное уладится само собой.
Первая миниатюра никак не удавалась Ользану, — два дня сидел он над ней, сжав в руке кисточку и глядя в пространство. Жрец неоднократно наблюдал за ним — этот художник, хоть и был самым молодым, несомненно был отмечен милостью богов. Когда работа спорилась, шедевр, соединявший в себе тайную символику культа с гармонией, заметной даже неопытному глазу, выходил из-под его кисти иногда за считанные минуты.
А иногда для этого требовалось несколько дней.
Вот и сейчас жрец смотрел на сумрачное лицо художника и поражался, насколько непостоянным может быть вдохновение.
Миниатюра оказалась по вкусу жрецу — хоть и была простой и не очень глубокой. Ользан испросил разрешения отдохнуть день-другой — и, разумеется, ему не отказали. Те, кто создают зримые свидетельства величия богов, сами подобны богам: пытаться силой принуждать их творить — значит, навлекать на себя беду.
Своё художественное снаряжение он унёс с собой. Разумеется, никто не пишет подобные картины дома: ритуал требует, чтобы окончательные штрихи создавались в стенах Храма.
Наброски, однако, можно делать где угодно.
Из Храма он пошёл не домой — уже третий год он снимал одну и ту же уютную комнату с видом на залив — а в библиотеку.
Смутные видения проникали в его сны после встречи с Коллаис и не давали ему покоя.
* * *
Ему всегда нравились запахи библиотеки.
Страны бывали разными; по-разному относились к учёному — а иногда и просто к грамотному — люду, но библиотеки всегда были как бы вне времени и пространства. Запах трав, которыми окуривали книги — чтобы, не приведи боги, не завелись жучки или плесень. Тишина. Ряды книг — как старинных рукописных фолиантов, так и современных печатных изданий, которые самые богатые могли купить практически повсеместно. Владельцы крупнейших лесов весьма скупо жертвовали дерево на подобные нужды — по-прежнему бал правили щит и меч, а не знание. По крайней мере, среди Людей.
Уже который год длились Сумерки, постоянно дюжины сект и тысячи проповедников объявляли об окончательном падении цивилизаций и разрушении Вселенной — но жизнь продолжалась. Беспокойная, суетливая, но жизнь. И, как водится, наверх всплывало всё самое отвратительное.