Издалека Бригадир наблюдал, как солдаты отсматривали документы у водителя и пассажира «Волги». Пропускал развернувшиеся в сторону города «Жигули» охраны и возвращался обратно. «Жигули» он не сопровождал, потому что еще в первые дни доехал с ними до спецгаража местного Комитета. И убедился, что имеет дело с теми, с кем имеет дело.
Бригадиру было совершенно непонятно, зачем он должен пасти «объект», за который отвечает местное управление. В порядке ревизорского надзора?
Вряд ли. Для этого достаточно было бы одного-двух дней. Достаточно, чтобы убедиться, что местные коллеги службу несут исправно, хотя и формально. Сопровождать — сопровождают, но по сторонам глядят не очень. За многие годы однообразной, без единого ЧП работы их бдительность притупилась, и они уже не столько выискивают в толпе покушающихся на секреты отчизны иностранных диверсантов, сколько симпатичных девиц в задранных под горло мини-юбках.
Бригадир возвращался в город и шел в известную ему квартиру.
— Что у вас? — спрашивал он у дежурного наблюдателя.
— Объект. Водитель. Охрана. Плюс полста прохожих.
— Каких?
— Старых. И пятеро новых.
— Покажи.
Наблюдатель проматывал видеозапись и показывал пять новых лиц.
— Зафиксируй, — говорил Бригадир.
— Уже.
— А зачем мы его пасем?
— Затем.
Бригадир не знал, зачем они пасут «объект». Но догадывался, что вряд ли для того, чтобы доказать профнепригодность периферийного управления. За таким делом генерал свои лучшие кадры не послал бы. Здесь что-то гораздо более серьезное.
Что?
— Пошли к проходной кого-нибудь из наших.
Пусть присмотрит на всякий случай. А я спать. Через три часа разбудишь. А если «объект» зашевелится — раньше.
— Будет сделано, полковник.
— Бригадир я.
— Будет сделано, Бригадир.
Генерал Федоров полтора месяца выстаивал на коврах. На разных. Синтетических в родном ведомстве и натуральных, с полуторасантиметровым ворсом, в чужих высоких кабинетах. При всей несхожести длины ворса и узоров на всех тех коврах процедура, производимая на их поверхности с генералом, была подобна. Старшие товарищи укоряли генерала в нерадивом отношении к службе. Примерно в одних и тех же выражениях.
— Вы… вашу… не генерал! Вы… если не сказать хуже! Как же вы умудрились… угробить полвзвода личного состава… За не… …вашу!
Генерал периодически вставлял «Никак нет!» и «Так точно!». И большезвездочные оппоненты тоже вставляли. Со всем усердием.
— Ну что? Выспались? — сочувствовали генералу сослуживцы после очередной аудиенции.
— По полной программе!
Непосредственный начальник подал рапорт на снятие с генерала звезды. Кто-то же должен был отвечать за безвозвратные материальные и кадровые потери. Но рапорт неожиданно завернули, а непосредственное начальство вместе с его еще более высоким начальством и с генералом вызвали на очередной ковер. С очень пышным ворсом. С таким пышным, что не каждому маршалу топтать каблуками. А все больше носочками.