— Это очень интересно, то, что вы рассказываете, — поддержала бабку Реня. Она слушала старушку очень внимательно. — И если не все здесь правда, то доля истины должна быть, такие легенды на пустом месте не рождаются.
Бабкин рассказ запал Рене в память. Через какое то время она заказала в библиотеке книги по часовому делу, в них оказались сведения, о которых она до сих пор и понятия не имела, на техминимуме о том и речи не было. А в одном очень старом справочнике она отыскала очень любопытный факт. Оказывается, не сказки рассказывал своим односельчанам дядька Парфен. И в самом деле в 1784 году в Дубровне была открыта первая в мире часовая фабрика и первая в мире школа часовых мастеров. Реня с интересом вчитывалась в скупые строчки справочника.
Еще в восемнадцатом веке в Дубровне делали часы не хуже, чем делал их знаменитый французский мастер Брегет. Имя Брегета сохранилось в истории, даже Пушкин упоминает о нем в своем романе «Евгений Онегин», а о том, что не в Германии, не во Франции и не в Англии, а в Белоруссии, в селе Дубровно, еще в 1784 году была первая в мире часовая фабрика и первая в мире школа часовых мастеров — об этом почему-то можно узнать только из скупых строчек справочника.
Почему именно в Белоруссии, в глухом ее углу, была открыта эта фабрика? А почему Швейцария, страна зеленых лугов, по которым бродят стада породистых коров и которая, казалось бы, должна заниматься только производством масла да сыра, почему Швейцария одно время занимала первое место в мире по производству часов?
Все часы, производимые в Дубровне, отправлялись в Петербург, к императорскому двору. Там ими и распоряжались. Распоряжались там не только часами, но и людскими судьбами. Кому-то из высокопоставленных особ пришло в голову перевести фабрику в одно из подмосковных сел. Туда же перевели и школу часовых мастеров.
Тяжким был путь мастеров пешком через многие сотни километров. На телегах везли только хлеб да оборудование фабрики. Прибыли в чужое село, а там и крыши над головой не оказалось. В каком-то хлеву, стоявшем на околице, обосновались новоселы. Чего то ждали. Берегли привезенное с собою добро — оборудование фабрики. Утешались слухами, что сам царь заботится о них, что из Москвы уже вышел обоз с провиантом и новым инструментом для фабрики.
Не дождались того обоза. Съели хлеб, привезенный с собою из Дубровны, и стали понемногу разбредаться. Кто обратно в свою деревню подался, кто к местным помещикам в крепостные угодил, а некоторые канули неизвестно куда.
Так и распалась фабрика, и не стало с того времени в России часов собственного производства. Да и не сильно это тревожило высокопоставленных особ. «Отечественное производство, — рассуждали, — дело очень ненадежное, куда проще пользоваться работой заграничных мастеров».