— Подождите, я ничего понять не могу. О чем вы говорите? Мне все это так интересно. Ни в театре, ни в кино, ни в книгах я такого не встречала! Но мне все, все непонятно: о чем у вас дискуссия, объясните, ну, пожалуйста! Отдельно все слова понятны, но смысл ваших фраз таинственен, и совершенно невозможно понять смысла сказанного!
Мы с Колей единодушно, неприлично громко засмеялись. Все обедавшие в ресторане с удивлением оглянулись на наш столик. В глазах милой школьницы была такая жажда жизни!
— Вероятно, вы в школе этого не проходили?
— Мы даже мифологию в школе не проходили!
Мне стало легко и весело, а выпитый стакан вина заставлял смеяться:
— Милая девочка, вот закончите школу, вступите в жизнь, и все станет понятным!
— Кора, вы так замечательно загорели. Как идет вам загар! Вы просто Кармен, да, Кармен-блондинка. Смотрите, все мужчины в ресторане заглядываются на вас!
— Смеется она всегда, демонстрируя свою сверкающую пасть, громко и зло сказал Коля и тихо прошипел: — Кулаком бы в зубы, чтобы не улыбалась всем.
Прибыв в Москву, я сразу уехала на дачу. А через несколько дней с балкона вижу: подъехала машина, и выходит из нее Коля. Я бросилась к маме: "Мамочка, там подъехал «Маркович». Скажи, что я два часа назад уехала в Москву". Так повторилось несколько раз. Я его избегала. Он мне так надоел в Сочи!
В Москве меня застала большая почта из Звенигорода от Колечки и одна телеграмма — но какая! — от Дау: "Целую самую красивую, самую любимую. Дау". Стою как зачарованная у входной двери, упиваюсь словами "самую красивую, самую любимую". Звонок в дверь. Открываю — вваливается Колечка: "Наконец застал тебя". Не успела опомниться, он выхватывает телеграмму из моих рук. Читает вслух: "Целую самую красивую, самую любимую".
— Ах, вот вам какие слова были нужны, а я не догадался в Сочи, что вы ждете красивых слов.
Он с остервенением стал рвать на мелкие кусочки телеграмму. Я попыталась отнять.
— Как ты посмел порвать телеграмму! Она тебя не касалась. Она — моя!
— Ах так! Меня водить за нос, издеваться, насмехаться, из меня делать дурака и быть преданной женой своему повелителю. Делаешь из него бога!
Он в бешенстве стал наносить мне удары. Я упала на пол и прижалась лицом к полу в передней. Он не раз угрожал выбить мне зубы. Руками я пыталась защитить голову. Он стал топтать ногами, целясь в голову. Я не на шутку испугалась: ведь может изувечить. От страха притихла. Он опомнился, отступил к порогу, испуганным голосом позвал меня. Я прикинулась «убитой». Он, пятясь, вышел, прикрыл дверь, щелкнул спасительный английский замок. Я села на пол, встать было трудно, голова кружилась. Жгучая боль на тыльной стороне кистей рук. Защищая голову, получила ссадины на руках от его каблуков. Но особых увечий нет, кости все целы. Счастье, что у этого профессора МГУ мягкие кулаки: слишком многим женщинам уделял он внимание, на спорт не оставалось времени.