Воспоминания бесконечно уносят меня к счастливым временам.
— Коруша, мне все время хочется в уборную. Даже когда я оттуда выхожу, мне хочется вернуться назад. Я все время думаю о туалете, а Гращенков это считает мозговым явлением и без конца задает мне глупейшие вопросы. Еще пригласил психиатра Лурье меня лечить.
Почему все здоровые медики, все здоровые физики, опорожняя свой кишечник раз в сутки, не могут поставить себя на место больного. Почему такой благородный академик, как И.Е.Тамм, прежде, чем говорить о ненормальном мышлении Ландау, не подумал: если бы его брюкам угрожало извержение кишечника, вероятно, он тоже поспешил бы в туалет, а не на светскую беседу. А все медики лезли в психологию. Ведь разумнее психологию предоставить психиатрам, не психологам. Психологов, астрологов и еще хиромантов Дау презирал, это есть одного поля ягоды!
Психиатры Снежневский и Кербиков наблюдали больного, их прогнозы не соответствовали лифшицким. Психиатры на каждом консилиуме утверждали, что выздоровление идет нормально, в истории болезни они всегда отмечали быстро прогрессирующее выздоровление. Они не сомневались в нормальном мышлении Ландау, они знали — контузия мозга требует длительного выздоровления. Контузию мозга лечит время. Исчисляющееся годами.
В палате Дау О.В.Кербиков. Он принес специальные снотворные для Дау, из-за болей в животе Дау совсем потерял сон.
— Олег Васильевич, я тоже не сплю. Общепринятые снотворные на меня не действуют.
— Вы чем-то расстроены, — сказал он, посмотрев на меня. Нет, я просто не сплю.
— Совсем?
— Почти.
— Хорошо, придите ко мне с утра в клинику себе за снотворным.
К Олегу Васильевичу Кербикову я приходила не один раз. На свой черный день, на всякий случай, насобирала целый маленький флакончик, не израсходовав зря ни одной таблетки. Флакончик этот тщательно спрятала.
Случайно узнала, что новый главврач Сергеев — друг и ставленник Гращенкова. Так вот почему он развернул такую работу по выселению академика Ландау из занимаемого больничного люкса! И однажды в палате Дау не оказалось, а дверь в туалет забита досками. Вышла в коридор, Дау идет очень печальный. "Понимаешь, Коруша, уборная испортилась в моей палате. Пошли в коридор, в общую, а там занято".
Рая тихонько мне сообщила: "Они нарочно забили туалет, хотят выжить Льва Давидовича".
Гвозди оказались мелкие. Как рычаг использовала палку Дау, вошла, проверила: ванна и унитаз в порядке.
— Дау, я исправила туалет.
Медсестер попросила сказать, что я открыла уборную. "А если санузел вправду испортился, я мастеров своих из института привезу исправлять. Вот так и передайте главврачу Сергееву". Туалет больше не портился.