Однако больше всего доктор Доджсон любил детей. Чуждаясь взрослых, чувствуя себя с ними тяжело и скованно, мучительно заикаясь, порой не будучи в состоянии вымолвить ни слова, он становился необычайно веселым и Занимательным собеседником, стоило ему оказаться в обществе детей. "Не понимаю, как можно не любить детей, - писал он в одном из своих писем, - они составляют три четверти моей жизни". Он совершал с ними долгие прогулки, водил их в театр, приглашал в гости, развлекал специально придуманными для них рассказами, которые обычно сопровождались быстрыми выразительными зарисовками, которые он делал по ходу рассказа. Интересно свидетельство одной из его маленьких приятельниц {Решительное предпочтение, отдаваемое Кэрроллом девочкам, породило в XX в. огромное количество психоаналитических работ. Заметим, что ни тексты самих произведений Кэрролла, ни его личные бумаги не дают каких-либо специальных оснований для подобных интерпретации.}, Изы Боумен, исполнявшей роль Алисы в спектакле 1888 г. Как-то доктор Доджсон взял ее посмотреть панораму Ниагарского водопада. На переднем плане стояла фигура пса в натуральную величину. Доджсон принялся убеждать Изу, что пес этот живой, только его как следует выдрессировали, приучив стоять часами без движения. Он говорил Изе, что, если подождать подольше, можно увидеть, как служитель приносит псу кость, и что через день этого беднягу отпускают ненадолго погулять. В панораме его на это время заменяет брат - весьма беспокойное и не отличающееся особой выдержкой животное. Однажды, увидав у какой-то девочки в толпе зрителей бутерброд в руке, этот непоседа выскочил с громким лаем из панорамы. Тут Доджсон запнулся и начал заикаться: он увидел, что вокруг него собралась небольшая толпа детей и взрослых, с восторгом слушавших его рассказ. Смущенный и растерянный, Доджсон поспешил увести Изу. Этот эпизод весьма характерен. Толчком к творческому импульсу для Кэрролла неизменно служила игра, непосредственное, живое общение с детьми. Его лучшие произведения - обе сказки об Алисе, стихотворения - возникли как импровизации, хотя впоследствии и дорабатывались весьма значительно. Как только исчезал момент игры, писатель начинал "заикаться", произведение его теряло оригинальность и целостность {Именно это произошло с его большим романом "Сильви и Бруно" (1889-1893), в котором, по замыслу автора, должны были сочетаться реальный и фантастический планы, повествование об английской провинции середины века и респектабельном герое, самоотрицание и самопожертвование, с одной стороны сказочно романтические видения, предстающие ему в минуты полусна, полубодрствования, - с другой. Выйдя еще в момент своего замысла за пределы безотчетной импровизации, роман этот обнаруживает множество черт, роднящих его с назидательно-сентиментальной литературой того времени. Сознательные установки Кэрролла, воспитателя юношества и респектабельного, хоть и чудаковатого, члена респектабельного общества, заранее обрекали это и другие произведения того же рода на художественную несостоятельность.}.