К удивлению Баурджина, всех погибших – и своих, и чужих – лиходеи похоронили достойно. Один из разбойников – высокий представительный бородач в черном тэрлэке, подпоясанном железными звенящими цепями – веригами, – даже прочел заупокойную молитву. И все – даже возможные язычники – почтительно слушали, обнажив головы. Затем под заунывное пение того же бородача быстро забросали могилу землею, утвердив на возвышении несколько круглых камней, а из более мелких камешков аккуратно выложили крест.
Сама Дикая Оэлун тоже помолилась, после чего, резко вскочив в седло, махнула рукою – пора. Погрузив награбленную добычу на лошадей, разбойники привязали к седлам и пленников, после чего дружно поскакали прочь.
В зияющей голубизне небес ярко светило солнце, освещая сопки, поросшие смешанным лесом, отражаясь в широкой сверкающей ленте реки, петляющей меж высокими берегами. Вокруг, средь зелени трав, алели маки, желтели одуванчики и купальницы, нежным пурпуром цветков рвался к небу буйно разросшийся иван-чай. Со склонов холмов легкий ветерок приносил сладковатый запах клевера.
Ехали недолго, уже к полдню все спешились и, резко свернув направо, в сопки, дальше пошли пешком, ведя коней под уздцы. Шумели березы. Прозрачное небо подпирали лиственницы и кедры. Пахло смолой и цветущим шиповником, жужжали шмели, а где-то совсем рядом увлеченно колотил по стволу дятел.
Чаща постепенно становилась все гуще, вскоре и вовсе стемнело – солнечные лучи гасила темно-зеленая тень. Узкая, змеившаяся меж деревьев тропинка привела путников к небольшому ручью, у которого был сделан привал. Напоив, пленников отвели в искусно замаскированную пещеру, где и оставили, завалив тяжелыми камнями вход.
– Без особых затей, но надежно, – прокомментировал вслух Баурджин. – Попробуй выберись, никаких сил не хватит.
– Думаю, они к тому же оставили где-нибудь часового.
– Конечно, оставили, Гамильдэ! А как же?!
– Разбойница… Красивая! Очень! Такую б жену! – Жарлдыргвырлынгийн, а попросту – Жорж, молча привалился спиной к стене пещеры и закрыл глаза.
– Правильно, – одобрительно кивнул нойон. – Лучше поспи, чем говорить такие речи. Ишь, жены-разбойницы захотелось… Поспим. Восстановим силы, кто знает, может быть, они нам очень скоро понадобятся. Кстати, тут и подстилка имеется. Курорт!
– Что? – шепотом спросил Сухэ у Гамильдэ-Ичена.
– Не знаю, – покосившись на Баурджина, так же, шепотом, отозвался юноша. – Нойон много непонятных слов знает.
– А!
Баурджин прикрыл глаза и задумался, пытаясь подвести некоторые итоги. Убитых погонщиков было, конечно, жаль, но не они были главной потерей. Повозки с товарами! Без них выдавать себя за торговцев не имело смысла. А тогда – за кого? За тех же торговцев, только ограбленных? Поверят ли? Попросят доказательств, а кто их пленникам даст? Разве что Дикая Оэлун выпишет справку: так, мол, и так дана таким-то сяким-то в том, что они честные торговцы, ограбленные вверенным мне бандподразделением. Баурджин усмехнулся. Интересно, долго их здесь будут держать? Впрочем, нет – вопрос поставлен неверно, прямо сказать – тактически и стратегически безграмотно. Каким образом отсюда поскорей смыться – вот какие задачи сейчас ставить надо!