Лицо её утратило всю живость, а в глазах появилась грусть. Вздох усталости и беспокойства сменил радость, с которой она вошла.
Андерс подошел к столику, где стоял вызвавший потрясение аппарат. Прежде чем снять левой рукой трубку, он правой обнял девушку. Ее щеки были нежны и мягки.
— Как дела? — без всякого энтузиазма поинтересовался он.
— Это нужно спросить у тебя, — ответил собеседник.
Андерс раскатисто рассмеялся.
— Не пытайся заставить меня подумать, что ты звонишь узнать новости обо мне! Я достаточно тебя знаю.
— В таком случае я жду тебя через полчаса у Гастона.
Андерса передернуло.
— Это так необходимо?
— Тебе судить, — ответил голос в трубке. — Потому что ты меня хорошо знаешь; думаешь, я стал бы настаивать после того, как услышал голос особы, снявшей трубку…
— Согласен! — вздохнул Андерс. — Я там буду.
Он повесил трубку и повернулся к девушке. Та все поняла.
— Ты сейчас же должен уйти, не так ли? — спросила она.
Андерс кивнул, искренне сожалея.
— Ничего не могу поделать…
Она прижалась лицом к его груди, но он нежно приподнял его за подбородок. В глазах её отражалась смесь досады и решимости.
— Когда ты вернешься?
Андерс пожал плечами.
— Я ничего не знаю. — И не хочу знать…
Она отпрянула и вздохнула.
— Я всегда спрашиваю себя, как я могу тебя терпеть.
Андерс возразить было нечего. И не время шутить.
Он прошел в прихожую, взял из шкафа непромокаемую куртку.
Беатрис шагнула к нему. Секунду они смотрели друг на друга. Потом она впилась в его приоткрытые губы.
Нет, она не пыталась его удержать, но ему не стоило увлекаться, чтобы вовремя попасть на место. С трудом оторвавшись, Андерс машинально проверил ключи в своем кармане.
— До скорого!
— Постарайся вернуться до моего отъезда в турне.
Дверь за ним закрылась. Пренебрегая лифтом, он спустился по лестнице.
Погода была отвратительной, сырой и ветреной. В конце улицы традиционная вечерняя пробка на проспекте Нейи ещё не рассосалась.
Андерс решил пройти через парк, чтобы поскорее попасть на место.
* * *
Петер Андерс занимался всем понемногу, а по большей части ничем.
По крайней мере, таким он представлялся друзьям. Для них он был одним из тех журналистов-дилетантов, статьи которых могут появляться только в некоторых американских журналах, автором нескольких документальных очерков на различные темы, о которых он стыдливо умалчивал.
И действительно, Андерс удачно упражнялся в журналистике. Несколько статей, тиснутых по-случаю, позволяли придерживаться этой версии.
Редко кто знал, что он жил в Париже, более или менее официально, за счет Федерального бюро по наркотикам. Его положение было достаточно неясным, для того чтобы он мог свободней маневрировать.