— Тут и у покойника встанет, — сказал Гвидо. Но сам он смотрел на них совершенно хладнокровно. Когда эти педерасты пустыни попытались раздеть его, он вежливо, но твердо отказался и дал понять, что присутствует только в качестве зрителя.
Им не потребовалось объяснять дважды. В следующее мгновение они сцепились, точно одержимые, и стали лихорадочно терзать губы друг друга.
Казалось, это была их единственная и последняя возможность совокупиться. Теперь их туники задрались до пояса, и восставшая у обоих плоть была отнюдь не поддельная.
— Mamma mia, — прошептал итальянец, — вот это размеры!
Он обратился к малышу, по-прежнему державшему его за руку и не отрывавшему глаз от зрелища.
— Ты, видно, парень образованный. Скажи, они прихватили свое снаряжение из музея?
Но «музейные редкости» оправдали себя, когда пошли в ход. Для начала участники спектакля занялись такой неистовой мастурбацией, что Гвидо забеспокоился:
— Эй, ребята, потише, а то останетесь без потомства. Но это были железные парни. Не переводя дыхания, они принялись помогать друг другу губами и руками. Минут через десять Гвидо заскучал.
Юные артисты, точно почувствовавшие перемену в его настроении, немедленно сменили позы. Один встал на четвереньки, подрагивая напряженным задом.
— Очень аппетитно, — оценил Гвидо. Второй юнец немедленно воспользовался предоставленной ему возможностью. Он смазал слюной анальное отверстие приятеля и всадил туда свою огромную пику.
— Что значит практика! — восхищенно причмокнул Гвидо. — Нет предела человеческим возможностям! Но от бездействия даже член ржавеет. Хотя это всего лишь абстрактные рассуждения, а здесь, кажется, практикуются всерьез.
Такой длинный монолог не мог не произвести впечатления на маленького гида. Он звонко расхохотался, запрокинув голову, и этим совершенно покорил Гвидо.
— Лучше и я бы не смог, — продолжал итальянец. — Они, кажется, понимают друг друга.
Тем временем активный педераст продолжал таранить приятеля с той же яростью, с какой только что возбуждал самого себя.
— Эти парни совсем одурели! Тише, ради Бога! Но дуэт не собирался сбавлять темп. Гвидо взял на себя роль дирижера.
— Внимание! Сперва немного помедленнее… Отлично. Теперь вернемся к началу. Вот так! Плавно! Прекрасно. Так, так, продолжайте, но поспокойнее, с чувством, вот так! Идем дальше: глубокий бас, мягче, глубже, с душой. Тихо! Я бы сказал даже тихонечко!.. Он чувствовал, что произведение близится к финалу.
— Я дирижер, поэтому должен руководить до конца, — пояснил он малышу, ускоряя темп. — Теперь поехали! Быстрее! Сильнее! Вернулись в исходное положение — и скорей, скорей к финишу!