– Ну и пусть… – хотел ответить Головастик, но захрипел, с трудом ворочая сухим и шершавым языком, и пробормотал что-то вовсе непонятное.
– Ты радуйся, что живым остался, – продолжал голос. Женский. Довольно приятный.
Виржилио медленно – чтобы снова не потемнело в глазах – повернулся на звук.
Она сидела шагах в четырех позади него. Прямо на траве, скрестив одетые в мужские штаны ноги. Та самая рыжая шлюха, с которой он отправился в фургон и чьи зеленые глаза оказались последним воспоминанием гонца о вчерашнем вечере. Ишь вырядилась! Стоптанные полусапожки, потертый кафтанчик… Волосы убрала под черный бархатный берет. Прячется от кого-то, что ли?
– Ты что тут… – начал, с трудом выговаривая слова непослушным ртом, Головастик и замер, вытаращив глаза.
На коленях у рыжей лежал его арбалет. Взведенный и заряженный.
Она что, ограбила спящего?
Наплевав на головокружение и боль, Виржилио сел, ощупал себя.
Так и есть!
На поясе болтались пустые ножны – корд исчез.
Пропал также кошелек и…
И пакет!
– Пакет где?!! – срываясь на визгливый хрип, закричал курьер и вскочил на ноги. – Где пакет?!
– Громче ори, – невозмутимо посоветовала шлюха. – Может, Корзьело тебя услышит…
Наверное, он был страшен. Взъерошенные волосы, красные с перепоя, выпученные глаза, перекошенный рот.
Лицо рыжей – как же ее зовут-то? – дрогнуло. Арбалетный болт нацелился Головастику в живот.
– Убери! – хмуро приказал он.
– Сядь и успокойся, – ответила женщина.
Успокоиться? Попробуй тут… Пропажа пакета – приговор для гонца императорской курьерской службы. Проступок, попахивающий чем-то более серьезным, чем обычное увольнение. Тюрьма, служебное расследование, суд, каторга. Это в том случае, если просто потерял. А если донесение попало в загребущие лапы айшасианских шпионов, то неминуема смертная казнь. Как за преступление против империи.
– Сядь, я сказала!
Вместо того чтобы подчиниться, Головастик сделал шаг вперед:
– Куда письмо девала, кошка твоя мать!
– Что? – прищурилась девка.
– Что слышала, потаскуха! Где мое письмо? Где мой конь? Где мое оружие? Отвечай, кошка драная, тварь подзаборная!
Плечи рыжей дрогнули, и на один миг курьеру показалось, что сейчас палец с маленьким розовым ногтем нажмет на спусковой крючок. Но она сдержала порыв. Закусила губу, побледнела. Молча вперилась в него потемневшими до цвета болотной тины глазами.
Борьба взглядов длилась недолго.
Виржилио обмяк и шлепнулся на зад, словно ноги отказались слушаться. Зарычал, забил кулаками по сухой земле, не замечая, что в кровь рассекает кожу мелкими камешками.