За неполный месяц такой жизни Ингальт стал хмурым и дерганым. По вечерам все чаще заводил разговор с Ольдун о том, какие хорошие земли дают в Тьяле выслужившим срок ветеранам. Харчевню можно продать. Купить повозку и пару крепких лошадок да и мотануть. Подумаешь, каких-то полтора-два месяца! К зиме доберемся. А зимы в долине Дорены мягкие, почти как в Камате на побережье Ласкового моря. Сказывается близость Синегорья, защищающего Тьялу от холодных северных ветров, восточных суховеев и придерживающего тепло и влагу, приходящих с юга. А то можно в Уннару направиться. Жизнь там, правда, опаснее из-за редких, но жестоких набегов кентавров, однако человек ко всему приспосабливается. Лишь бы избавиться от кровопийц-нахлебников, так и норовящих выжать из тебя все соки, как каматиец из виноградной грозди.
И вот, когда вдова уже почти согласилась, в деревню вошла очередная рота латников господина ландграфа. Крестьянам предложили встать грудью за попираемую врагом родину. Причем довольно прозрачно намекнули, что у отказавшихся исполнить патриотический долг путь один. Все те же мешок и берег Ивицы.
Ну как тут возразишь?
Пришлось соглашаться. Без особой радости. Без малейшего воодушевления. А куда деваться? Война докатилась и до их графства.
Согласно донесению лазутчиков, передовой полк сасандрийцев неспешно двигался по дороге, имея целью захват Медрена. Ингальт мог оценить стратегическую важность города, отстроенного на пересечении нескольких торговых путей. А уж если отставной солдат-имперец это понимал, то генералы и подавно.
Замысел сурового капитана графских дружинников был довольно прост. Он хотел атаковать колонну на марше. Рассечь несколькими клиновыми ударами и уничтожить солдат по отдельности. Сила имперской пехоты в слаженности и взаимовыручке, когда каждый чувствует плечо товарища. Обычное построение полка в сражении – прямоугольная баталия. Три роты щитоносцев в первом ряду. Второй и третий ряд – пикинеры, нацелившие свое оружие над плечами бойцов со щитами. Внутри – рота арбалетчиков, офицеры, полковое знамя и барабанщики. Конница, ежели таковая имеется, прикрывает фланги или жалящими ударами теребит врагов, не давая сосредоточить силы для прорыва пехотного строя.
Главное – в самом начале боя не дать имперцам построиться, образовать ощетинившуюся пиками стену щитов.
Для этого в зарослях малины, шагах в ста правее по склону холма, спрятались полсотни лучников – туда отобрали лучших из лучших. Охотников, бьющих куницу и белку в глаз. Хотя в сражении особая меткость каждого стрелка менее важна, чем умение отпускать тетиву разом, по команде. Падающие с неба, подобно зернам, что сеятель разбрасывает на пашне, стрелы загоняют в пятки даже самые отважные сердца.