– Принимаю, – не стал заострять противостояние т’Исельн.
– И вы, ваша светлость, тоже простите…
– Ну что вы, – небрежно отмахнулся делла Пьетро. – Не стоит извинений!
Он на удивление быстро пришел в себя.
«Молодец. Еще раз убеждаюсь, что не зря сделал ставку именно на тебя». – Дель Гуэлла мысленно похлопал герцога по плечу.
– Но скажите мне, господа чародеи, – продолжал делла Пьетро, – как же мои телохранители? Они так и будут здесь лежать? Кстати, что вы с ними сотворили, мэтр Примус?
– О, ваша светлость! – залебезил чародей. Куда девалась его наглость и уверенность в превосходстве? Все-таки у кого душа раба, тому какое оружие в руки ни давай – хоть из стали, хоть магическое, – а толку не будет. Силы духа не хватает. – О, ваша светлость, это простое заклинание. Называется… Вот названия я еще не подобрал. Оно отнимает сознание…
– Отшибает, я бы сказал, – поправил чародея дель Гуэлла. – Так ведь?
– Ну, можно и так сказать…
– А вернуть их к жизни можно? Мне еще обратно идти, – живо заинтересовался герцог.
– Я попробую… – неуверенно ответил колдун. Подошел к застывшим без движения каматийцам.
– После, после, мэтр Примус, – остановил его контрразведчик. – Если не возражаете, ваша светлость, я хотел бы вначале закончить наш разговор. Зачем нам лишние свидетели? Их потом приходится убирать…
Делла Пьетро сглотнул. На лице Примуса отразилась брезгливость, не больше того. Скорее всего, он подумал не об убийстве, запрещенном заповедями Триединого, а о возне, связанной с сокрытием трупов. И эта мысль перевесила все прочие.
– Похоже, что вы правы, господин Министр, – осклабился колдун. – Впрочем, как всегда. Выслушаю вас с живейшим интересом и… думаю, все присутствующие тоже.
– Хорошо. – Дель Гуэлла скрестил руки на груди. – Теперь, когда мы убедили друг друга в необходимости союза и взаимоподдержки… Да-да, господа чародеи, не будем спорить и корчить кислые мины – убеждать в самом деле пришлось. Что ж… Вы подтвердили серьезность намерений. Теперь мой черед. Не могу похвастаться большой воинской силой, собранной под мои… Виноват, под наши знамена, под знамена благородного дела освобождения Сасандры. Около полутора сотен вооруженных людей. Понимаю, что звучит это жалко, но все они отлично владеют оружием, великолепно знают город, а также умеют вести бой на запруженных толпой улицах, что, согласитесь, немаловажно. Конечно, этой силы не хватит, чтобы брать штурмом императорский дворец. Но нам этого и не потребуется. Дворец возьмут за нас. Кто, спросите вы? А те самые вольнодумцы и заговорщики, которых так много в нашем славном городе. Когда будет объявлено о повешении их главаря, некоего философа и, с позволения сказать, мудреца фра Дольбрайна. Его в начале лета поймали и бросили в городскую тюрьму Аксамалы. Мне пришлось подсказать его императорскому величеству, что довольно бунтовщику объедать казну Сасандры. Теперь его должны повесить, но никто из власть предержащих, кроме меня, конечно, не предполагает, что казнь фра Дольбрайна выльется в народное возмущение. Вот тут-то мы и сработаем. Быстро, слаженно, надежно. Мои люди расчистят вам путь в толпе, господа чародеи, а вы должны будете ликвидировать дворцовую стражу, гвардию и тех из придворных, кто сохранит верность тирану. В этом мой план. В этом залог нашего успеха.