— Что бы это значило, Пахом? — с любопытством поинтересовался князь.
Холоп смущенно закашлялся, и Зверев переспросил уже с тревогой:
— Что это значит, Пахом?
— Дык, — зачесал в затылке холоп. — Примета такая. Ну для урожая. Дык чтобы урожай добрый случился. Ну и это… Не то ничто на пашнях родиться не станет.
— Что ты мямлишь?!
— Дык, надо того, — указал дядька на почти готовый шатер.
— Чего того?
— Пашню… того… Осеменить… Не, оплодотворить… Не, оживить… Не, поднять! Во! По обычаю… Хозяин… Урожай коли потребен…
— Пахом, а по-русски ты говорить умеешь?
— Нешто неясно?! — возмутился холоп. — Хозяин с хозяйкой должны на пашне то сделать, отчего жизнь новая появляется!
— Мы? С княгиней? Здесь?
— Дык, Андрей Васильевич… Коли не… оживить… урожая… голод будет, убыток будет. Беда, в общем, случится…
— Я тебе что, клоун?
— Дык, княже, я их навес хоть сделать заставил! По обычаю, оно ведь на-а… Вот…
— Ты слыхала, Поленька? — взял жену за руку Андрей. — И чего теперь с этим делать? Пороть язычников через одного али о деле важном подумать? Не будет урожая — мы виноватыми окажемся.
— Не знаю, батюшка… — Княгиня скромно потупила глаза и вдруг коротко стрельнула в мужа шаловливым взглядом: — Праздник сегодня. Господь простит, коли уж так нужно…
— А можно? — шепотом поинтересовался Зверев.
В прошлом году, пока он носился почти семь месяцев по государевым делам, княгиня благополучно выносила малютку и в ноябре разрешилась крупной крикливой девчонкой. А потом еще четыре месяца не подпускала мужа, суеверно боясь, что пропадет молоко. И сейчас — не подпускала.
— Все в руках Божьих, — так же тихо ответила женщина и перехватила его за обе ладони.
— Тогда пошли, — тут же решился Андрей. — Не дадим народу помереть с голоду. Ох, на какие только жертвы не решишься ради общества!
— Княже, — негромко окликнул его Пахом.
— Что? — вскинул брови Зверев. — Список сюрпризов не исчерпан?
— Чего? — не понял дядька и тут же отмахнулся: — А-а… Вы того, княже, не беспокойтесь.
— Давай, сказывай, не томи, — остановился Андрей.
— Дык, это… Пока вы того… Ну, в общем, все ладно и славно будет.
— А точнее?
— Дык, это… Народ покуда от вас нечисть отгонять станет, видимую и невидимую. От греха. Она ведь завсегда помешать норовит…
— Ну, Пахом… — покачал головой Зверев и увлек супругу в шатер.
Почти сразу же заплакала жалейка, потом затарахтела трещотка. Минутой спустя к шуму присоединились бубен и барабан, какие-то литавры… Хотя скорее это были крышки от кастрюль и котелков. Смерды вошли в раж: выли, орали, гремели, топали, на стенах шатра плясали отблески факелов.