Обычно Лили тайно прокрадывалась обратно на виллу, чтобы отец ни о чем не догадывался. Но сегодня вышло иначе. Когда она обходила салон, то услышала, как он позвал ее вполне интеллигентным голосом, с несколько гортанным акцентом немецкой глубинки, – так он не разговаривал с ней уже десяток лет. Она виновато потупилась и замерла, зная, что он увидел ее и теперь не улизнуть.
Салон, протянувшийся через всю виллу, был открыт на прилегавшую к дому лужайку. Казалось, зал превратился в веранду, его пол стал двориком, а буйные кусты цветущей оугонвилии создавали своеобразное укрытие от солнца. Лили прошла около раздвинутых деревянных панелей, которыми иногда отгораживали внутреннюю часть виллы от наружного мира и остановилась. Длинноногий подросток в алых шортах, в алой с белым кофточке, босоногая, с огрубевшими подошвами.
– Где ты пропадала, Лили? Петси повсюду тебя разыскивала.
Лили прикусила язык, зная, что Петси только делала вид, что ищет ее, – если бы она действительно хотела найти, то нашла бы ее без особого труда.
– Прости, папа… – Она помолчала, думая, что он будет дотошно расспрашивать ее, и приготовилась изловчиться и не говорить ему всей правды. Но он просто вздохнул, и на его лице появилось какое-то натянутое сухое выражение, будто он хотел рассмеяться, но не смел – теперь отец никогда не смеялся.
– О, Лили, Лили, что мне только с тобой делать? Но его голос звучал не сердито, в нем просто слышалось сожаление.
Лили носком ноги машинально подталкивала резиновый шлепанец к краю мраморной плиты – ими был выстлан пол.
– Не знаю, папа.
– И я тоже не знаю. Впрочем, не будем сейчас говорить об этом. Подойди ко мне.
Он протянул ей руку, высокий мужчина в голубой рубашке, кремовых брюках, с аристократическими манерами, изумительно прямой и стройный, несмотря на появившуюся у него небольшую хромоту при ходьбе. Отто Брандту исполнилось пятьдесят шесть, но ему не дашь столько. Правда, волосы преждевременно поседели, но кожа на лице была коричневой от загара, глаза голубые и удивительно прозрачные, что говорило о несомненном арийском происхождении. Если судить только по здоровому загару, то Отто можно дать лет на двадцать меньше, но переведя взгляд на его глаза, вы видели, что он значительно старше.
Лили, конечно, было все равно, сколько ему лет. Это был просто ее отец, строгий, подчас недоступный, но вместе с тем способный проявлять к ней нежность. Все-таки Лили была уверена, хотя не признавалась в этом, что могла вертеть им, как ей захочется.
И сейчас она решил, что пора попробовать это сделать. Она послушно вошла в салон.